Дина Рубина - Синдикат

…И всю ночь передо мною в страшном сне под тамбурин Моран Коэн танцевали на сцене песни борцов гетто Главный раввин России Манфред Колотушкин, держа за талию Главного раввина России Залмана Козлоброда; следом в затылочек пристраивался Главный раввин России Мотя Гармидер. За ними, крутя задом и поддавая пахом вперед, семенил глава УЕБа Биньямин Оболенски, Клава отчебучивал очень смешные па своими больными ногами… пытался пристроиться в эту шеренгу Посол, но не попадал в общий ритм… затем цепочка терялась в тумане и дыме какого-то очередного пожара в моем беспокойном сне… какой-то занавес опять горел у меня за спиной, и во сне я думала: да это же комикс… настоящий комикс… это просто комикс…

В шесть утра за мной заехал Слава и отвез на вокзал, к самарскому поезду…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Из «Базы данных обращений в Синдикат».

Департамент Фенечек-Тусовок.

Обращение №3.895:

Обстоятельный мужской голос:

— Я вот что хотел сказать… штоб вы все поздыхали, жиды окаянные!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Microsoft Word, рабочий стол,

папка rossia, файл sindikat

«…Клава оставил мне сообщение на мобильном своим тяжелым хрипатым голосом усталого командира:

— Хорошо… Ты делать вид, что тебя нет на природа… Хорошо… Ты увильнуть хвостом, а из мой задница пусть Иерусалим выдирал все перья. Так я скажу тебе, кто ты: ты труса, вот ты кто!

И он прав…

Хотя вчера, поздно вечером, звонила Маша и рассказывала, что после страстной проповеди отца Сергея вечер постепенно наладился… Выступали узники лагерей со своими воспоминаниями, замечательно пели кадиш «Московские псалмопевцы», и в конце концов, даже Моран Коэн дали выступить по-человечески, и девочка публике очень понравилась: выступала босая, заливисто горланила нечто восточное, почему-то объявив это «Песнями борцов гетто». Не знаю уж, говорит Маша, — что за гетто она имела в виду… На закуску, само собой, — «Скажи мне душевное слово…» Фиры Ватник, хотя в душевных словах недостатка не было. Раввины, правда, ушли сразу же, страшно обидевшись, потому что Колотушкина Клара объявила «нашим дорогим ребэ», а про Козлоброда сказала, что он — по версии, но не уточнила — чьей, таким образом, не назвав Главным России ни одного…

Получается, — и она хихикнула, — что Главный у нас только Мотя Гармидер, но он и не претендовал, а весь вечер зажимал в углу какую-то свою прихожанку… Единственно, что, — у Фиры стряслась небольшая неприятность с ее пенсами: у одной из ее бабок во время плача по жертвам выпала на пол вставная челюсть. А у второй, которая хотела поднять ее палкой, но чересчур наклонилась, тоже выпала челюсть. И весь оставшийся вечер они никак не могли опознать свои челюсти. Им вокруг советовали примерить. Одна говорит: а если это не моя, что — я буду в рот ее брать? Я брезгаю!

Причем все это происходило в VIP-ряду, который с такой щедростью мы им выделили…

Я слушала и верила каждому слову: никакого преувеличения или искажения фактов Маша бы не допустила: у нее нет чувства юмора…

…А сейчас среднерусский рассвет, и — благословение прогрессу! — я сижу за письменным столом в прекрасной гостинице купеческого, особняково-виньеточного Саратова, ссыпаю цепочки букв в свой плоский чемоданчик-накопитель рваных мыслей и чувств, и с удовольствием вспоминаю весь вчерашний день. Самарская община принимала меня торжественно и трогательно. Для того чтобы меня увеселять и занимать, выделили двух славных, каких-то размягчено-добродушных на вид юношей с автомобилем… Юноши оказались весьма жесткими бизнесменами, владельцами черт-те каких угодий на Волге… Вывезли меня на простор речной волны, куда-то на пойму, — если я правильно понимаю это слово, — показали Волгу с высоты гигантского обрыва. Река изгибалась толстой зеленой змеей, в одном месте раздувшись, как удав, проглотивший кролика.

После пейзажных потрясений они повезли меня обедать куда-то в сверхэлитный ресторан «Панама-мама», где последним пунктом изысканного меню значится: «Непроизвольный отказ от пищи — 100 рублей».

Все прекрасно, только из Самары в Саратов они заказали мне билет в простом купейном.

А по строжайшей инструкции департамента Бдительности синдики в поездах обязаны передвигаться в вагонах СВ. Например, такой завзятый, по выражению Гоши Рогова, «мотало-болтало», как Овадья — муж бабы Нюты — передвигается только в СВ. Правда, Яша, например, признался мне однажды, что покупает место в обычном купейном вагоне, еще с тремя пассажирами.