Рейчел Джойс - Операция «Перфект»

Уолт совсем повесил голову: ему явно никак не удавалось это вспомнить.

– Да что ему подобные мелочи! – махнула рукой Беверли и сказала, обращаясь к Дайане, словно они уже стали подружками: – Сами небось знаете, каковы мужчины! – Она улыбнулась, и Байрону бросилось в глаза, какие у нее острые зубы.

– А что, она действительно сильно поранилась? – напряженно-спокойным тоном спросила Дайана. – Это была серьезная травма?

– Да нет, ерунда. Пустяк. Просто ссадина на коленке. – И Беверли, приподняв подол юбки, показала, где именно у Джини были ссадина. Коленка у нее была белая и маленькая, больше похожая на локоть, чем на коленку, и Дайана не сводила с этой коленки глаз. – Не понадобилось ни швы накладывать, ни еще что. И потом, вы правильно сказали: это была чистая случайность.

В дверях они остановились и стали прощаться, обмениваясь рукопожатиями. Уолт все кивал Дайане и все повторял: «Да вы не волнуйтесь», – а она все благодарила его и говорила, как она счастлива, что все в порядке, и все спрашивала, не был ли поврежден велосипед, не был ли он подарком, а Уолт уверял, что об этом ей даже и думать не стоит.

– Всего хорошего! – крикнула им с крыльца Беверли, махая на прощание рукой. – До свидания! – Впервые за время их визита она выглядела вполне счастливой.

Когда они ехали с Дигби-роуд домой, Байрон был до такой степени возбужден, что мать даже окна в машине полностью открыла, чтобы их лица овевал ветерок.

– По-моему, все прошло просто блестяще! – воскликнул Байрон.

– Ты так думаешь? – неуверенно спросила мать. Вид у нее был встревоженный.

– Мне показалось, что они очень милые люди. Они бы, наверное, даже папе понравились. Видимо, и на Дигби-роуд есть вполне достойные добрые люди.

– Но у той девочки была ободрана коленка. И ее матери пришлось выбросить испачканные кровью гольфы.

– Но они же прекрасно поняли, что это был просто несчастный случай. И с девочкой все в порядке. А это самое главное.

Мимо прогрохотал грузовик, вызвав такой порыв ветра, что волосы Дайаны взметнулись и упали ей на лицо, точно пышная пена. Она задумчиво побарабанила пальцами по рулю и сказала:

– Я ей не понравилась.

– Да понравилась ты ей! И потом, она читает те же журналы, что и ты. Я сам видел. А уж отцу девочки ты совершенно точно понравилась. Он все время улыбался.

Мать вдруг так резко затормозила, что Байрон испугался: уж не вляпались ли они в очередное дорожно-транспортное происшествие? Дайана так неожиданно свернула и остановилась у бордюрного камня, что ехавший сзади автомобиль сердито бибикнул, поскольку она забыла подать соответствующий сигнал. Но когда она повернулась к Байрону, он увидел, что она смеется. Похоже, она не обратила ни малейшего внимания на ехавшую следом машину, и сердитый сигнал водителя ее попросту рассмешил.

– Я знаю, что мы сейчас сделаем. – И, дождавшись перерыва в сплошном потоке машин, Дайана развернулась и поехала обратно, в сторону города.

«Ягуар» они оставили на парковке возле большого универсального магазина. Дайана была необычайно возбуждена – такой Байрон не видел ее с тех пор, как они обнаружили ту улику . Было бы чудесно, говорила она на бегу, если бы им удалось раздобыть для Беверли полный состав игрушечного джаз-оркестра «голливогов» от «Робертсон». Когда швейцар распахнул перед Дайаной стеклянные двери, сразу стали слышны возбужденные голоса посетителей и звуки электрического пианино: музыкант в смокинге демонстрировал новую модель «вурлитцера» [36], показывая, как одним нажатием кнопки можно создавать различные аккомпанементы с помощью ударных и струнных инструментов или, скажем, переложить мелодию в ритме самбы. Это новая эра музыки, говорил он, и кто-то крикнул: «Ага, только не по такой цене!» Покупатели засмеялись.

Байрон шепотом объяснял матери, что им пришлось бы съесть жуткое количество джема и мармелада, чтобы собрать весь оркестр «голливогов», а это может вызвать ненужные подозрения у отца. Взамен он предложил ей просто купить какую-нибудь хорошую мягкую игрушку.

Магазин сиял огнями, отражавшимися от натертого пола, сквозь широкие окна-витрины, выходившие на улицу, лился солнечный свет, посверкивали ювелирные изделия и флаконы с духами. Женщины толпились у прилавков, пробуя духи и подбирая цвет помады. Но покупали очень немногие. Мать Байрона переходила от одного прилавка к другому, постукивая каблучками по мраморному полу, порой она задумчиво барабанила ногтями по той или иной приглянувшейся вещи. Байрон чувствовал, что, если бы не Джеймс, ему никогда больше не захотелось бы ходить в школу. Попав сюда, он словно споткнулся обо что-то запретное, чудесно и сладко пахнущее, вроде картинок в книге «1001 ночь», где были изображены женщины в тончайших одеяниях, едва прикрывавших их нежную плоть. Да, ему очень хотелось, чтобы всегда было вот так – все тревоги позади, а они вдвоем с Дайаной покупают подарки, чтобы жить на свете стало совсем хорошо. В отделе подарков они выбрали синего бархатного барашка в полосатом жилете, к его передним ножкам были пришиты маленькие цимбалы. Барашка им вручили в красивой коробке, перевязанной блестящей синей лентой.