Рейчел Джойс - Операция «Перфект»

– А мы-то что можем сделать?

– А мы должны ей помочь. Надо доказать ей, что никаких оснований для беспокойства у нее нет.

– Но они есть! – возразил Байрон. – У нее же и правда куча оснований для беспокойства!

– Следует придерживаться фактов. – Джеймс вытащил из внутреннего кармана блейзера сложенный вчетверо листок и развернул: в эти выходные он явно составил еще один список.

– Операция «Перфект», – прочел он вслух. – Первое: мы не считаем, что та девочка получила серьезные повреждения. Второе: из полиции никто не приезжал и арестовывать твою маму никто не собирался. Третье: в этом несчастном случае она совершенно не виновата, а виноваты две дополнительных секунды. Четвертое… – И тут он вдруг замолчал.

– Ну, и что четвертое? – не выдержал Байрон.

– Четвертое – это то, что мы должны сделать прямо сейчас, – сказал Джеймс. И подробно разъяснил свой новый план.

В утреннем свете на стеклянных дверях были отчетливо видны все мазки и грязные пятна, казалось, солнце нарочно демонстрирует их, предпочитая больше не заглядывать к ним в дом. Пыль тайком собиралась по углам в клубки, и солнце высвечивало эти неприятные маленькие секреты, а также грязные следы на полу, цепочкой тянувшиеся из сада через французское окно, которые оставила Люси.

– Мама, ты меня слышишь? – переспросил Байрон. – Надо что-то предпринять. По поводу того случая на Дигби-роуд. – Сердце тяжело стучало у него в груди.

«Тук-тук-тук» – стучал материн нож, продолжая мелко нарезать яблоки. Байрону казалось, что она недостаточно осторожна и вот-вот попадет себе по пальцам.

– Надо сделать вот что, – продолжал он, – мы должны поехать туда и объяснить, что это был просто несчастный случай и мы ни в чем не виноваты.

Нож перестал стучать. Мать подняла голову и уставилась на него.

– Ты что, шутишь? – Глаза у нее были полны слез, но она даже не пыталась их остановить, они просто лились по щекам и капали на пол. – Как я могу поехать туда сейчас? Это же месяц назад случилось! Что я скажу этим людям? И потом, если твой отец узнает… – Она так и не сумела закончить фразу и заменила ее другой: – Нет, я никак не могу снова туда поехать.

У Байрона было такое ощущение, словно он, сам того не желая, мучает мать. Он просто смотреть на нее не мог. Но все же старательно повторял слова, которые сказал ему Джеймс:

– Но ведь я тоже с тобой поеду. Мать этой девочки сразу увидит, какая ты добрая. Она поймет, что ты тоже мать и что ты ни в чем не виновата. А колпак на «Ягуаре» мы потом заменим, и с этой историей будет покончено.

Но Дайана продолжала сидеть, уронив голову на руки и закрывая лицо растопыренными пальцами, словно голова ее вдруг стала такой тяжелой, что она даже приподнять ее не может. Затем она вдруг встрепенулась, точно разбуженная некой новой мыслью, метнулась к кухонному столу и решительно поставила перед Байроном фруктовый салат.

– Ну конечно! – почти закричала она. – Господи, что же я столько времени-то тянула? Конечно же, я должна вернуться туда! – Она сорвала с крючка кухонный фартук, надела его и завязала сзади на талии.

– Вообще-то можно немного и подождать, – неуверенно сказал Байрон. – Вовсе не обязательно ехать прямо сегодня.

Но мать его, похоже, не услышала. Чмокнув его в макушку, она побежала наверх будить Люси.

У Байрона не было ни малейшей возможности оповестить Джеймса. Он тщетно вглядывался в лица прохожих, сидя на переднем сиденье рядом с матерью и понимая, что все бесполезно: она ведь и возле школы больше не паркуется. Нет, Джеймса он, конечно, увидеть не сумеет. Небо в то утро почему-то было настолько плоским, что казалось выглаженным утюгом. Солнечный свет дробился в листве деревьев; дальние вершины Кренхемской пустоши таяли в сиреневой дымке. Когда Дайана вела Люси к школе, как повелось теперь, последние несколько улиц они шли пешком, кто-то из матерей громко поздоровался с ней, но она ничего не ответила и продолжала идти очень быстро, крепко обхватив себя руками, словно пытаясь сохранить собственную целостность. Только теперь до Байрона дошло, как на самом деле ему страшно и как не хочется снова ехать на Дигби-роуд. И потом, он совершенно не представлял, что именно они скажут этим людям, когда приедут. Так далеко в разработке плана Джеймс продвинуться не успел. Все вдруг пошло гораздо быстрее, чем они рассчитывали.

Когда мать снова открыла дверцу автомобиля и села рядом, Байрон даже вздрогнул. В ее глазах появилась какая-то жесткость, и они стали совсем светлыми, почти цвета олова.