Войцех Кучок - Как сон

Адам, словно Господин Тень, мог бы уйти за Красавчиком на край света, по тропам его периферийных перипетий. Пожалуй, так он и на матч за Красавчиком увяжется. С этим надо что-то делать, нельзя больше прикидываться, что он ничего не замечает, того и гляди, Лютик сочтет, что Красавчик привел за собой хвост, надо Адама предостеречь, объяснить, предупредить его, что ли. Но как? Надежнее всего — по телефону; вечером, прервав молчание, но сохранив лицо, а вернее, единственную в этой ситуации допустимую позу (позу принимающего решения; того, кому, собственно говоря, все равно; того, кто имеет моральное превосходство, потому что удачнее прикидывается, что ему все равно), навязать по телефону новые принципы, а вернее, один главный принцип:

— Слышь, хорош таскаться за мной.

Адам даже не удивлен; он знал, что это не родители: те прервали с ним всякую связь со времени последнего визита к нему; из больницы тоже не звонят, потому что он выпросил себе короткий отпуск; в это время телефон должен молчать, в это время Адаму обычно снится телефонный звонок, и он просыпается по нескольку раз, желая снять трубку; если бы он спал крепче, возможно, ему мог бы присниться разговор с Красавчиком, но, увы, его сон запутался, в его снах ему пока не удается вовремя поднять трубку, ему снится сон, что ему снится сон, он даже во сне понимает, что спит, и, может, именно поэтому он всегда просыпается до того, как успевает в своем сне поднять трубку; но сейчас настоящий телефон звонит по-настоящему, Адам хватает трубку, и успевает услышать голос Красавчика, и даже дать категорический ответ:

— За кем хочу, за тем и хожу.

— Ты даже не представляешь, в какой ты жо… в смысле во что ты вляпался. Они тебя зае… короче, они тебе покажут, где раки зимуют.

Какая-то прекрасная борьба мальчика с мужчиной происходит в Красавчике, Адам восхищен его попытками подавить в себе вульгаризмы; что ж, видать, Давид лишил Голиафа дара речи, чаша весов качнулась — победа! Красавчик сам себя выдал на полуслове, теперь уж Адам точно знает: сколько бы ни пришлось ждать, он своего дождется и парень в Красавчике через мужчину прогрызется и вернется к нему, уже отцеженный от хама, в виде экстракта паренька, которого следует на путь истинный направить и опеку над ним нежную, самую нежную установить.

— Не бойся вернуться ко мне. Все образуется, все уляжется. Мы с тобой сами все уложим.

Красавчик уж и не знает, как ответить, он хотел бы рявкнуть жестоко и устрашающе, но скорее склонен сам себя сосватать Адаму; он открывает рот, чтобы выразить протест на варварском диалекте, но слова лопаются у него на губах словно мыльные пузыри, Красавчик не находит в себе силы сопротивляться, он от этого весь зарделся, ему уже хочется к Адаму сейчас, немедленно, так что лучше повесить трубку. Благие намерения или нет, но для тебя, Красавчик, это прямая дорога к искушению, так что уж лучше дай соблазнить себя ему, чем кто-то другой совратит тебя на стадионное беспутье, так иди же к нему, туда, где тебя ждет нежная постель, туда, где ты сладко выспишься, добрым словом привеченный; куда ты идешь, Красавчик, не туда путь твой, холодно, поверни вон туда, теплее, уже тепло, еще один поворот, до конца улицы по прямой — и станет совсем горячо.

Станет горячо: Адам открыл, потому что подумал, что это Красавчик стучит в дверь, что наконец, мужскую шкурку где-то навсегда сбросив, парень пришел к нему, да и кто бы еще мог прийти в такую пору и после такого разговора, если не Красавчик собственной персоной; но кто это такие некрасивые и чужие, выглядывающие один из-за другого, и этот третий, с рожей отвратительной и мерзкой, откуда-то знакомой, кто этот изверг с головой лысой и гладкой, как кость, — кто они, зачем пришли сюда, чего хотят? Непозволительно задержался на секунду в своих размышлениях Адам, не успел дверь перед ними захлопнуть да на засов закрыть, лоб гладкий и тяжелый, как палица, приветственно мозжит ему нос, а может, оно и к лучшему, потому что эта первая боль концентрирует на себе все внимание, Адам не чувствует ударов, которыми его осыпает Лютик, а это больно для хрупких ребер, Адам даже не стонет, он пока не знает, в чем дело, а у него уже столько переломов, и от удара в солнечное сплетение у него перед глазами темнеет… (сколь же хрупка структура человека, сколь немощны его члены и при всем этом так трогательно терпеливы, когда срастаются)

…сознание возвращается, когда Лютик поднимает его с пола, ставит перед собой и бьет ладонью наотмашь по щеке, чтобы удостовериться, что его слышат: