Александр Петров - Меморандум

После утренней службы, Глеб получил послушание: нужно помочь женщинам с разгрузкой машины. В салоне минивэна его дожидались загруженные со вчерашнего дня мешки. Он перенес груз в служебное помещение в пристройке и встретился лицом к лицу с Олей Кузнецовой, своим бывшим бухгалтером. Оля, как всегда обстоятельно, устроила ему допрос о нынешней жизни, сочувственно покачала головой.

Узнав, что с Оксаной он не развелся, прекрасно зная ее запросы, Оля предложила отобрать для нее одежду из пожертвованной состоятельными благодетелями. Кое-что отложила, но, подумав и покачав головой, велела ждать здесь и никуда не уходить. Пока Глеб занимался сортировкой одежды, пока пил традиционный полуденный чай с дьяконом Борисом, подоспела Оля с кожаной сумкой:

— Вот, Глебушка, возьми и передай всё это Оксане. Думаю, она обрадуется.

— Спаси Господи за милостыню, Оля. Ты настоящий друг.

— Да что ты, уж как ты мне в жизни помог… Тебе спасибо. Оксане привет передавай.

Потом его позвал на требы старенький отец Григорий. Глеб «ассистировал» старику на освящении квартир, автомобилей, соборовании болящих. Пообедать довелось ближе к вечеру, когда их пригласила к столу одна из давних прихожанок храма. После вечерней службы, прихватив кожаную сумку с Олиными подарками, Глеб вернулся домой.

— Бать, денег дай, — с порога потребовал сын, — мне позарез червонец, сегодня отдавать.

Глеб достал из кармана полторы тысячи, которыми поделился с ним отец Григорий и протянул сыну: «Вот бери, всё что есть». Пока сын ворчал на отца, Оксана раскладывала на кровати платья, шляпку, шубку, кофточки, извлеченные из сумки.

— Совсем ты у меня докатился, Тапочкин! — бурчала Оксана. — Барахло от бывшей любовницы в дом таскаешь. Ого, Дольче унд Габбана! Это, пожалуй сойдет. Хотя, конечно, унизительно. А это что: Карло Пазолини, Ловини, Характере какие-то? Хлам, конечно, но не раздетой же ходить.

— Мам, этот… муж твой… только полторы штуки отстегнул. А там в кармашках сумки нет шуршунчиков?

— Сейчас, сынуля, посмотрим. Есть что-то! Ага, целый конверт, да тут и тебе, и мне хватит.

Сын схватил деньги и, не попрощавшись, убежал. Оксана, примеряла одежду и привычно пилила мужа.

— До чего ты меня довел, зануда, обноски с чужого плеча носить приходится. Совсем ты у меня облошарился, муженёк. Слушай, а с чего это вдруг твоя Олечка так расщедрилась, а? Ты, видимо, хорошо угодил ей в вашем церковном подвале, а? Ну да, и в этом деле родной жене объедки всё больше достаются. Вот скотина! Кто? Да Олечка твоя! Она что не знает, что у меня размер больше? Всё по себе судит, доходяга… Ну вот, юбка не лезет… Расшивать теперь придется. Нет, я не пойму, с кем вот я сейчас разговариваю! Со стеной или с мужем законным?..

Тело Глеба Тапочкина оставалось на кухне, где он сам приготовил себе ужин и проглотив яичницу, пил чай и смотрел на иконы. Тело по-прежнему оставалось по адресу постоянной регистрации…

Душа же Глеба со времени произнесения слов «совсем ты у меня докатился…» озарилась сиянием прощения, расправила крылья огненной молитвы и понеслась прочь от Земли, откуда доносились ему вслед затихающие слова унижения и обид.

Летела душа Глеба Тапочкина сквозь черный космос, мимо звездной россыпи, сквозь ангельские сверкающие слои — к желанному Царству любви и света.

Честно говоря, встреча со старцем Фомой и Глебом позволила мне сделать два открытия: 1. Святые по-прежнему есть и будут до конца времен, и 2. Не смотря на дары Божии, которыми осыпан с детства, я так и не стал настоящим христианином, а продолжаю вполне языческое существование, с каждым днем опускаясь всё глубже в ад.

В святом месте ко мне словно вернулся забытый страх Божий, опаливший меня в десять лет в Никольском храме на южной приморской набережной.

— Что мне сделать, чтобы стать православным? — спрашивал я у Глеба.

— К отцу Фоме иди, слушай, что он скажет, и без сомнений выполняй, — невозмутимо отвечал частый гость Царствия Небесного.

Тогда я, выстоял очередь к старцу и, войдя к нему в келью, задал тот же вопрос.

— Выполняй молитвенное правило, соблюдай четыре поста, среду и пятницу, не реже раза в месяц исповедуйся и причащайся, старайся не грешить. Всё.

— Молюсь я с детства, посты по возможности соблюдаю, даже дважды исповедовался, а причащаться еще не приходилось.

— Тогда с этого и начнем. К субботней всенощной приготовь полную исповедь за всю жизнь от семи лет. Если я увижу, что ты старался, приму твое покаяние и отпущу грехи. А на воскресной литургии я тебя с Божией помощью причащу. Ступай с Богом, Алексий, ступай.