Джек Керуак - Ангелы Опустошения

– О а нас уже сфотографировали отдельно сегодня

– И без нас?! – вопит Ирвин – затем соображает что существуют заговоры и интриги и глаза его темнеют от мысли, есть альянсы и расколы и расставанья в святом золоте —

Саймон Дарловский говорит мне

– Джек я искал тебя два дня! Где был? Чего делал? Те в последнее время сны снятся? Чёнть клевое? Какие-нибудь девчонки расстегнули тебе ремешок? Джек! Посмотри на меня! Джек! – Он заставляет меня на себя взглянуть, его напряженное дикое лицо с этим округло ястребиным носом и светлыми волосами теперь остриженными коротко (раньше дикая копна) и толстыми серьезными губами (как у Ирвина) но высокий и сухощавый и вообще-то недавно еще старшеклассник: – Мне нужно тебе миллион всего рассказать! Все про любовь! Я открыл секрет красоты! Это любовь! Любят все! Везде! Я тебе все это объясню – И впрямь на приближающемся поэтическом чтении Рафаэля (его первом представлении ярым поклонникам поэзии Фриско 50-х) он был назначен (по договоренности с Ирвином и Рафаэлем который хихикал только и ему было плевать) встать после их стихов и произнести большую долгую спонтанную речь о любви —

– Что ты там скажешь?

– Я скажу им всё – Ничего не упущу – Они зарыдают – Прекрасный брат Джек послушай! Вот тебе моя рука на целом свете! Возьми ее! Пожми! Ты знаешь что со мной было на днях? – внезапно кричит он в совершенстве воспроизводя Ирвина, а в остальное время имитирует Коди, ему всего 20: – Четыре часа дня вхожу в библиотеку с малиновой пилюлей – и что ты думаешь? —

– Малиновой?

– Дексидрен – у меня в животе, – похлопывая по нему: – Видишь? – торча в животе я наткнулся на «Сон чудно́го малого» Достоевского – Засек возможность —

– «Сон смешного человека», в смысле?

– возможность любви в клазельных покоях моего сердца но не снаружи сердца в реальной жизни, видишь, передо мной мелькнула любовная жизнь которая была у Достоевского в его глубокой темнице света, она всколыхнула во мне слезы тронула мне сердце и оно расширилось все блаженное, видишь, потом у Достоевского был его сон, видишь он кладет в ящик револьвер после того как просыпается, собирается застрелиться, БАМ! – хлопает ладонями, – и почувствовал желание любить и проповедовать еще острее – да Проповедовать – так он и сказал – «Жить и Проповедовать тот Узелок Истины который знаю так Хорошо» – поэтому стоит подойти сроку мне произносить речь когда Ирвин с Рафаэлем прочтут свои стихи, я заморочу всю группу и самого себя идеями и словами о любви, и почему люди не любят друг друга так сильно как могли бы – Я даже расплачусь перед ними чтобы стало ясно как я переживаю – Коди! Коди! Эй ты чокнутый юноша! – и он подбегает и тузит и тянет его, а тот только «Ах хем ха я» да поглядывает на свои старые железнодорожные часы, готовый бежать, пока мы все тусуемся. – У нас с Ирвином были долгие до-о-олгие разговоры, я хочу чтобы наши отношения строились как фуга Баха видишь где все источники движутся друг меж другом видишь – Саймон заикается, пятерней откидывает назад волосы, в самом деле очень нервный и сумасшедший, – И еще мы снимали всю одежду с себя на вечеринках Ирвин и я и закатывали большие оргии, как-то ночью до того как ты приехал мы взяли эту девчонку которую Сливовиц знает и уложили ее в постель и Ирвин склеил ее, ты ей зеркальце еще кокнул, что за ночка была, я полминуты кончал в первый раз – У меня снов не было никаких, по сути полторы недели назад я наспускал во сне а самого сна не помню, как одиноко…

Потом он хватает меня

– Джек спи читай пиши болтай гуляй ебись и смотри и снова спи – Он искренне мне советует и окидывает меня встревоженным взором, – Джек тебе следует больше трахаться, мы должны уложить тебя в постель сегодня же !

– Мы едем к Соне, – влезает Ирвин который с восторгом прислушивался —

– Все разденемся и займемся – Давай Джек давай тоже!

– Что это он мелет ? – орет Рафаэль подгребаясь к нам – Сумасшедший Саймон!

И Рафаэль по-доброму пихает Саймона а тот просто стоит как мальчишка оглаживая свою короткую стрижку и невинно так нам помаргивая,

– Это правда

Саймон хочет быть «совершенным как Коди», он говорит, как водитель, «говоритель», – он обожает Коди – Хорошо видно, почему Мэл-Именователь назвал его Русским Психом – Но и он всегда совершает невинные опасные штуки, вроде подбежать вдруг к совершенно незнакомому человеку (хмурому Ирвину Минко) и поцеловать его в щеку от избытка чувств: «Эй здоро́во», а Минко ответил «Ты себе не представляешь как близок ты был только что к смерти».