Гейл Форман - Куда она ушла

Я не знаю, вспомнила ли она тот разговор о различиях между мужчинами и мальчиками, но теперь это уже не важно. Потому что Мия права. Я стал мальчиком. И я даже точно могу сказать, в какой момент.

Поклонницы появились сразу. Хотя, может, они были и раньше, а я просто не замечал. Но когда мы отправились в турне, они немедленно начали порхать рядом, словно колибри, запускающие свои клювики в весенние цветы.

Подписав контракт со студией звукозаписи, мы практически сразу нашли менеджера, Алдуса. «Косвенный ущерб» должен был выйти в сентябре, а начало турне наш лейбл планировал отложить до поздней осени, но Алдус придерживался другого мнения.

– Ребят, вам предстоит заново осваиваться на сцене, – сказал он, когда альбом был смикширован. – Надо давать концерты.

Поэтому как только альбом вышел, Алдус сразу же расписал нам десять концертов по Западному побережью в клубах, где мы уже раньше играли, чтобы мы снова могли встретиться со своими поклонниками (или хотя бы напомнить им о том, что мы все еще существуем) и заново прочувствовать, что такое выступать перед аудиторией.

Звукозаписывающая компания арендовала для нас фургончик «Эколайн» с кроватью в хвосте и прицеп для оборудования, а в остальном разницы с нашими предыдущими концертами поначалу мы не чувствовали.

Но через некоторое время все сильно изменилось.

Во-первых, песня «Вдохни жизнь» по какой-то причине прямо сразу стала хитом. Даже по ходу этого двухнедельного тура было видно, как ее популярность набирает обороты, и мы ощущали разницу с каждым следующим концертом. Сначала посещаемость была хорошая, потом залы были набиты битком, потом все билеты распроданы, потом у клубов собирались очереди, потом начали появляться пожарные. И это динамика за две недели.

Чувствовалось столько энергии, атмосфера накалилась, все словно поняли, что вот они мы – на пороге славы, и старались слиться с нами, стать частью происходящего, частью нашей истории. Казалось, что нас всех объединяла общая тайна. Может, именно поэтому за все годы для нас это было время лучших, самых безумных отжигов. Мы частенько ныряли в толпу, а поклонники всегда подпевали, хотя этих новых песен никто еще толком не слышал. И мне было так классно, я чувствовал уверенность в себе, даже если тем, как все сложилось, мы обязаны одному лишь везенью – я, по крайней мере, не разрушил группу.

Казалось, что и поклонницы – естественная составляющая этого подъема энергии, взлета нашей популярности. Я поначалу даже не называл их «фанатками», это были просто девчонки, которых я знал по выступлениям. Правда, раньше они просто относились к нам по-хорошему, а теперь начали откровенно флиртовать. После одного из первых концертов в Сан-Франциско за кулисами появилась хипстерша Вив, которую я знал уже несколько лет. У нее были блестящие черные волосы и тонкие руки, украшенные гирляндой вытатуированных маргариток. Она крепко обняла меня и поцеловала в губы, после чего не отходила весь вечер, держа руку на моей пояснице.

У меня к тому времени уже ничего ни с кем не было целый год. Мия же сначала лежала в больнице, потом в реабилитационном центре, и, даже если бы она не была вся зашита, загипсована и замотана повязками, все равно бы я не решился. Все эти псевдоэротические фантазии с обтиранием тела губкой только шутка; нет места менее располагающего к сексу, чем больница. Чего стоит один запах разложения – он совершенно не сочетается с возбуждением.

А вернувшись домой, Мия поселилась в комнате на первом этаже, где ее бабушка обычно шила, а я спал на диване в гостиной. На втором этаже пустовала спальня, но Мия ходила с палкой, поначалу ей было туда не подняться, я же так далеко от нее спать не хотел.

Несмотря на то что мы ночевали все время вместе, официально я как бы продолжал жить в «Доме рока», и однажды вечером, когда Мия уже несколько месяцев как жила у дедов, она предложила туда наведаться. Мы поужинали с Лиз и Сарой, после чего Мия потащила меня в мою спальню, и как только у нас за спиной закрылась дверь, она напрыгнула на меня со страстными поцелуями, словно пыталась засосать меня целиком. Я поначалу офигел от этого внезапного приступа страсти – я боялся сделать ей больно. К тому же мне не особо хотелось смотреть на рельефный красный шрам у нее на бедре, там, откуда снимали кожу для пересадки, как и наткнуться на змееподобный шрам на другой ноге, хотя в том месте у нее еще была повязка.