Элисон Уэйр - Плененная королева

Иоанн был невыносим. Генрих избаловал его своей снисходительностью, и теперь все пожинали плоды этого. А вот дочери не доставляли Алиеноре почти никаких хлопот. Матильда и ее семья решили наконец, что могут безопасно вернуться в Германию, где правил теперь новый император, желавший заключить мир с изгнанниками. Алиенора и Иоанна, казалось, были вполне счастливы в своих далеких королевствах. Только Иоанн и Жоффруа давали Алиеноре серьезный повод для беспокойства.

Жоффруа уехал в Париж, где в это самое время зачем-то братался с коварным Филипом и наверняка замышлял какие-нибудь новые козни. С Жоффруа ни в чем нельзя быть уверенным. Сообщалось, что они близки с французским королем, как кровные братья. Спустя какое-то время Алиенору стало беспокоить недовольство Жоффруа своим положением, ему было мало титула герцога Бретани – он хотел большего. Не так давно сын полагал, что ему достанется Нормандия. Теперь он поднимал шум вокруг Анжу. Все это сильно досаждало королю, а Филип наверняка с удовольствием подогревал амбиции Жоффруа. Что угодно – лишь бы навредить Генриху!

Королева вздохнула. Вскоре, к ее великой печали, ей придется оставить любимый город и отправиться на север, потому что король собирался в Англию и хотел, чтобы жена сопровождала его. Какое-то время они должны были провести в Винчестере. Алиенора не хотела ехать. Как могла она оставить золотые земли солнечного юга и бездарно провести лето в замке, который всегда будет навевать воспоминания о долгом заключении?

Но, как и всегда, у нее не было выбора.

Алиенора чуть не плакала от несправедливости. Ситуация с Жоффруа и Филипом вызывала все большую озабоченность, и она решила написать сыну, упросить приехать в Англию, где надеялась вразумить его. Но Генрих перехватил письмо – Алиенора не подозревала, что ее переписка все еще проверяется его чиновниками, – и его подозрительный ум счел, что оно свидетельствует об участии Алиеноры в заговоре против него. Ведь она объединялась против него с королем Людовиком прежде – Генрих не забыл тот роковой случай, когда его сыновья искали убежища и поддержки во Франции.

Что бы ни говорила Алиенора, подозрения у Генри оставались. Он бормотал, что принял ее объяснения, но глаза его говорили иное. И теперь у нее был новый надзиратель вместо Ральфа Фиц-Стефана, от чьих услуг король отказался некоторое время назад. Алиенора предпочла бы Ранульфа Гланвиля, но тому поручили более важные государственные дела. Что ж, Генри Берневаль был прямой, добродушный человек без малейшего обаяния или воображения, а к королеве он относился с большим почтением и добротой. Но тем не менее он был ее тюремщиком и приглядывал за ней, а следом за ним, куда бы она ни направлялась, шли два стражника. И это притом, что король не покидал своей резиденции, в которой провел все лето.

Алиенора все еще переживала из-за несправедливости Генри по отношению к ней, когда из Франции в Винчестер приехал гонец, и ее вызвали в покои короля. Там она увидела Генри – с посеревшим лицом он сидел ссутулившись на своем кресле, на полу в луже вина лежал кубок, выпавший из его руки.

Закрыв дверь перед Берневалем и его стражниками, чтобы остаться с глазу на глаз с мужем, Алиенора в тревоге опустилась перед ним на колени.

– Генри! Что случилось? Война? Жоффруа заключил союз с Филипом против тебя?

Король посмотрел на нее отрешенным взглядом. Глаза его налились кровью, в последнее время он много пил. Она поняла, что и сейчас он сильно пьян.

– Хуже. Не знаю, как тебе сказать, – пробормотал Генри, глотая звуки. – Жоффруа умер – погиб на турнире в Париже.

– О боже! – воскликнула Алиенора. – Нет!

По морщинистой щеке Генри скатилась слеза. Он подался вперед и неуверенно положил руку жене на плечо – утешительный жест. Она в горе почти не обратила на него внимания.

– Что случилось? Скажи мне. Я должна знать! – прорыдала она, не в силах поверить, что Бог проявил такую жестокость: забрал к Себе еще одного ее ребенка.

Жоффруа, как и Молодому Королю, было двадцать восемь. Но в тот раз, три года назад, она хотя бы получила божественное предупреждение о несчастье с Молодым Генрихом. Теперь же все произошло внезапно, Алиенора не была подготовлена, ей не было видения, предвещающего благодать, которая ожидает ее драгоценного сына. Эта смерть, напротив, подкосила ее своей неожиданностью.

– У него была лихорадка, – начал рассказывать Генрих; говорил он медленно и неровно, потому что и его оглушил этот удар, к тому же вино одурманило его. – Но он все равно настоял на том, чтобы участвовать в этом проклятом турнире. Его выбили из седла при столкновении и… – Он не мог продолжать.