Элисон Уэйр - Плененная королева

– Я тебя поняла, – ответила Алиенора. – Безрассудно отдавать Филипу то, что он хочет. Так чем я могу помочь?

Генрих с восхищением посмотрел на жену. Она и в самом деле готова и желает сотрудничать с ним после долгих лет, когда между ними были раздрай, борьба, ссоры и еще что похуже. Алиенора не могла поверить, что они сидят здесь и говорят о политике, как в прежние дни… их ранние дни совместной жизни. Это одна из лучших сторон ее вновь обретенной свободы – находиться в центре событий.

– Я хочу, чтобы ты посетила эти земли – одну за другой, – заявил Генрих. – Хочу, чтобы все выглядело так, будто ты утверждаешь свои права на них. Будь дружелюбна с местными сеньорами, раздавай им хартии и привилегии, делай пожертвования церквям, основывай рынки. Да ты и сама знаешь, чем можно завоевать сердца.

– Ты хочешь, чтобы я занялась всем этим? – изумленно спросила Алиенора. – Я, которая только что была твоей пленницей? Ты доверяешь мне это?

– Никто другой этого не сделает, – усмехнулся Генрих, и тут маска упала с его лица, и Алиенора увидела озабоченное выражение, взгляд, полный такой боли, что у нее чуть не разорвалось сердце.

Король нерешительно протянул к ней руку. На его лице застыло мучительное выражение.

– Помоги мне, Алиенора, – пробормотал он сдавленным голосом. Она без колебаний поднялась и схватила протянутую руку, прижала ее к губам. Соленые слезы жены оросили пальцы Генри, и потребность Алиеноры в том, чтобы быть утешенной, снова закипела в ней. – Я вызвал тебя не для того, чтобы говорить о Нормандии, Алиенора, – выдохнул Генри. – Я вызвал тебя, потому что больше нет никого, к кому я мог бы обратиться, никого, кто любил бы его так, как я. – И с этими словами король обхватил жену за талию, уткнулся головой в ее живот и зарыдал, как ребенок.

Когда буря рыданий улеглась и Алиенора почувствовала, что все слезы выплаканы, они с Генри остались нежны друг к другу, тихо сидели при свете свечи, прихлебывая вино, которое возвращало им силы, и говорили без злопамятства о событиях, которые привели их обоих в это место.

– Генри, я хочу увидеть других наших детей, – сказала вдруг Алиенора.

Он поднял к ней свое опустошенное лицо и взял ее руку в свои.

– Я знал, что ты попросишь об этом, – пробормотал он. – Дети здесь. Я специально их вызвал. Идем, сейчас ты увидишь их.

И он повел ее по винтовой лестнице в нижние помещения. Алиенора боялась, что не справится со всем этим горем и радостью, которые выпали на ее долю за такой короткий промежуток времени. Она увидит своих детей. Наконец! После такой долгой разлуки! Генри вызвал их сюда специально, чтобы они увиделись с ней. У Алиеноры чуть кружилась голова от чувств и предвкушения. Изменились ли они? Как себя поведут, увидев ее? И самое главное – любят ли они ее по-прежнему? Сейчас она узнает.

Когда Алиенора вошла в покои принцев рука об руку с Генрихом, трое молодых людей и молодая женщина сразу же поднялись и низко поклонились. Несколько секунд Алиенора не могла сообразить, кто из них кто, а потом вдруг поняла, что все это плоть от плоти ее – выросшие, ставшие взрослыми, но по-прежнему ее дети, какими она их помнила, и по-прежнему дорогие и любимые.

Мгновение – и они обнимались, целовались, радовались воссоединению с матерью, и неизбежно пролились новые слезы, но теперь счастливые. Как же можно было сомневаться в их любви, спрашивала она себя.

– Дайте-ка мне посмотреть на всех вас! – воскликнула довольная Алиенора. Генри с иронической улыбкой смотрел на них. Все взволнованно разговаривали, а Алиенора не могла оторвать глаз от Ричарда, который превратился в возвышающегося над всеми великолепного золотоволосого гиганта двадцати шести лет. – Ах, какой ты у меня большой! – выдохнула Алиенора, забыв обо всех его жестокостях и бесчинствах, она давно уже убедила себя, что все эти россказни о Ричарде – сплошное преувеличение, а на самом деле во всем виноват его отец.

Мать с восторгом смотрела на Ричарда, который в зрелости обрел властность и внушительную внешность. И, видя сына таким сильным и привлекательным, она не сомневалась, что его репутация воина, сравнимого с богом войны Марсом, вполне заслуженна. Ричард – прирожденный лидер и обладает способностью доказать, что он достойнее всех остальных.

Жоффруа, который был на год моложе Ричарда, хотя и обещал вырасти в красавца, таковым не стал. Единственный темноволосый из ее сыновей, невысокого роста, с грубоватыми чертами лица, а в осанке не хватает изящества, какое подобает принцу крови. Но нежные слова Жоффруа, обращенные к матери, контрастировали с его внешностью. Алиенора всегда знала, что ее сын наделен острым умом, сообразительностью. И все же… У нее теперь сложилось другое впечатление: что существует более темный Жоффруа, бесовский Жоффруа, лишь изредка мелькавший под умной и цивилизованной оболочкой, которую он являл миру.