Стэн Барстоу: Джоби

Отец, с расческой и щеткой в руках, оторвался от зеркала.

— Слушай, если ей хочется на такси — пожалуйста. Скажет — я хоть сейчас схожу за угол, вызову из автомата.

— Ценно, когда человек сам проявит заботу, не дожидается, пока попросят.

— Я бабьи мысли не обучен читать. Почем я знаю, когда им…

— Нет-нет, все в порядке, — перебила мать. — Не нужно никакого такси, вот я и не просила. Спокойно доеду на автобусе. В конце концов, я не лежачая больная.

— Пусть не лежачая, а все равно больная. Неспроста же тебя, Нора, кладут в больницу!

— Какая-то болезнь во мне сидит, это точно. И сколько времени сидит, а я живу обыкновенно, все делаю. Чего же ради мне сейчас строить из себя калеку!

— Как хочешь, а то давай возьмем такси, — сказал отец. — Еще не поздно позвонить.

— Не надо, Рег. Сказала — не хочу, стало быть, не хочу… А теперь, ради бога, уберем со стола — и поехали!

Джоби со Снапом сидели на каменном заборе в конце улочки, где жил Снап, и болтали ногами.

— А к тете Дэзи приходил в церковь один дядечка, он рассказывал, будто они поджигают храмы. Что, скажешь, так и надо?

— Нет. Но фашисты — они бы все храмы пустили под склады оружия и боеприпасов, а это тоже не годится, правильно?

— Правильно, — согласился Джоби. — Это никуда не годится.

Честно говоря, определить, где — а точнее, на чьей стороне — правда, было крайне затруднительно. В кинокартинах, например, всегда ясно, где добро, где зло, и тот, кто прав, всегда побеждает. Ну а в действительности, притом не столь, уж отдаленной, поскольку их связывает с нею Снапов дядя, все перепутано — попробуй разберись.

— К тому же фашисты заодно с германскими наци, а мы их ненавидим, правда?

— Правда. Мой папа говорит, нам с ними не миновать драться.

— И дядя Билл так говорит. Давно бы, говорит, нужно руки им укоротить, еще когда начали безобразничать в Абиссинии.

— Кто?

— Да итальяшки!

— Мы вроде толковали про немчуру.

— Про фашистов, а итальяшки и есть фашисты. Это они с немчурой помогали фашистам в Испании. Гады паршивые!

Снап соскочил с забора и, размахивая прутом, принялся с остервенением сшибать головки чертополоха, азартно выкрикивая:

— Вот вам, гады паршивые, вонючие свиньи, падаль!

Ух ты! Прямо удивительно, до чего Снап всегда в курсе мировых событий!

— Ой, совсем забыл! — Снап замер как вкопанный в зарослях обезглавленного чертополоха. — Угадай, кого я сегодня видел в Лидсе? Нипочем не догадаешься!

— Этого, как его… — Джоби и впрямь не имел представления, о ком может идти речь, и предпочел свести разговор к шутке: — Гэри Купера [1].

— Нет, серьезно! Пошевели мозгами!

— Ну откуда я знаю? Говори — кого?

— Могу подсказать. Это женщина.

— М-м… Мисс Роупер?

— Роупи? — Снап скорчил тошную рожу. — Вот еще! Стал бы я рассказывать, если б встретил эту старую мымру! — Он снова вспрыгнул на забор и, потрясая прутиком, точно школьной указкой, высокомерно поджал губы. — Признавайтесь, скверные мальчишки, кто сегодня пришел в школу с немытыми руками?

— А помнишь, вызывает Неда Кука к доске, а у него сзади весь подол рубашки вылез из штанов!

Приятели прыснули.

— Девчонки чуть не попадали!

— А Роупи и говорит ему… Нет, лучше ты, Снап, у тебя мирово получается!

Довольный признанием его таланта, Снап вновь поджал губы и наставил прут на воображаемого ученика.

— Можешь не щеголять перед нами своей рубашкой, Кук! Мы и так видим, что ее пора выстирать.

— Точно!

— А Куки вытаращил глаза — да как пукнет на весь класс!

Джоби покатился со смеху. То запрокидываясь назад на заборе, то пригибаясь к самым коленям, приятели хохотали, пока не иссяк запас веселости, вызванный этим воспоминанием.

— Да, но ты так и не отгадал, кого я видел, — спохватился Снап.

Джоби это уже надоело.

— Мне все равно не отгадать.

— А ты попробуй!

— Неохота.

— Ладно, тогда я не скажу.

— Ну и не надо! Подумаешь!

Снап покосился на него с хитрым видом.

— Знал бы ты, кто это, — по-другому бы запел.

— Раз ты не хочешь сказать, то я не узнаю, а не узнаю, тогда не все ли мне равно?

Вот ему и нечем крыть, подумал Джоби. Он растянулся на заборе и, глядя в небо, стал выжидать, как Снап поведет себя дальше. Ох, видно, и подмывает же его сказать!..

— Могу еще немного открыть карты. Она не простой человек, а особенный.

— Вижу, что особенный, иначе ты бы не напускал такого туману.

— То есть для тебя особенный. Она тебе очень нравится.