Аньес Мартен-Люган: У тебя все получится, дорогая моя

Однако если ты читаешь это письмо, значит, ты меня ослушался, а я этого не терплю. Не убивай меня еще раз, не уничтожай меня после смерти. Бери то, что тебе принадлежит, продолжи мою мечту, прими вызов, возьми на себя ответственность за империю, созданную Жюлем, – он предназначал ее тебе с того самого дня, как впервые тебя увидел. Выполни свои обязательства. Не беги от них. О более прекрасной смерти я не могла и мечтать. Не растаптывай все, иначе потом ты об этом будешь горько сожалеть – потеряешь Ирис, сломаешь ее, а заодно погубишь и себя. Вы оба есть и навсегда останетесь моими творениями. Я сделала из вас то, что хотела. Вы готовы. Раздави любого, кто посмеет встать на вашем пути. Пусть наша Ирис возглавит ателье, подари его ей – как Жюль подарил его мне.

Будьте гордыми на моих похоронах. Как наша любовь, как наша история. Бросьте им всем вызов. Покажите, что вы сильны и ничего не изменилось. Ты подчинишься мне, дорогой мой. Как ты всегда это делал. Ведь ты любишь меня.

А я люблю тебя. Марта.

Вся Марта была в этом прощальном письме, мокром от моих слез и полном очевидных истин. Она не выпустила из рук рычаги управления и знала (или думала, что знает), что для нас хорошо. Но разве Марта не оказывалась всегда права? Мне не нужно было смотреть на Габриэля, чтобы почувствовать его тревогу, напряженное ожидание моей реакции на вмешательство в наши планы: ведь мы собирались начать все заново, и что теперь?.. Он оставлял окончательное решение за мной. Я прикрыла глаза и долго молчала. Меня затопил поток воспоминаний, и я подумала, что мы навсегда останемся под ее влиянием. Бороться с ним бесполезно. И на меня сразу снизошло спокойствие. Я посмотрела на Габриэля и мягко улыбнулась:

– Мы остаемся.

– Я не хочу ни к чему тебя принуждать.

– Пойдем спать. Завтра мы должны безукоризненно сыграть нашу роль.

Я встала и протянула ему руку. Он схватил ее и вскочил на ноги. Выключил свет – сначала лампу на столе у Марты, потом люстру и остальные светильники во всей квартире. Мы покинули здание, тесно прижавшись друг к другу.

Наутро я достала из шкафа наряд, с которого все началось. Надела брюки, они по-прежнему были мне по размеру. Но на этот раз мне не пришлось долго изгибаться, чтобы застегнуть жилет. За моей спиной материализовался Габриэль, в брюках и распахнутой рубашке.

– Воспоминания, воспоминания, – проговорил он, впиваясь взглядом в глаза моего зеркального двойника.

– Он подходит к ситуации, ты согласен?

– Идеально подходит.

Габриэль застегнул пуговицы и крючки на спинке моего жилета, поцеловал меня в плечо и продолжил одеваться. Когда я через пять минут вернулась в спальню, он сражался с галстуком. Думаю, такое с ним случилось впервые.

– Давай помогу.

Я чувствовала себя уверенно, и узел получился безупречным. Потом я опустила воротничок рубашки, разгладила воображаемую складку. Эмоции переполняли меня: чувства к Габриэлю, профессиональный успех, утрата Марты, обнародование наших с ним отношений, которое должно произойти во время ее похорон, какая-то погребальная свадьба.

– Мы справимся, – шепнул мне на ухо Габриэль.

– Не сомневаюсь.

В такси мы не разнимали рук и вскоре подъехали к крематорию кладбища Пер-Лашез. Когда автомобиль остановился, мы абсолютно синхронно вздохнули, и на нас напал нервный смех.

– Ну все? Тогда вперед!

– Да.

Я вышла из машины, вслед за мной Габриэль, он положил руку мне на талию, подталкивая вперед. Нас встретил распорядитель. Ждали только нас. На лице Габриэля появилась довольная гримаса – он и хотел приехать последним, Марта оценила бы наш театральный выход. Мы пошли по длинному коридору, и я услышала трубу Майлза Дэвиса из “Лифта на эшафот”. У меня перехватило горло, ладони стали влажными. Служитель оставил нас на пороге помещения, где она лежала. Зал был забит. На гробе из темного дерева, стоявшем в конце центрального прохода, лежала кроваво-красная роза. Рядом – увеличенная последняя фотография Марты-модели. Она подавляла нас всех своим высокомерным взглядом и божественной красотой. Я перестала смотреть на гроб, услышав ропот в толпе присутствующих. Все взоры были обращены на нас. Дыхание Габриэля едва заметно участилось. Я разглядела знакомые лица: девушек из ателье, Филиппа. Жак широко улыбался нам. Он стоял в глубине зала, хотя заслуживал места в первом ряду – он, который столько лет заботился о ней, до последней минуты оставался скромным и неприметным дворецким. На несколько мгновений все присутствующие как будто забыли о Марте. Я заметила тех, кто только что пресмыкался перед ней. Их мысли легко читались: они сгорали от желания узнать, мы ли пришли на смену Марте. Я напряглась и заняла оборонительную позицию при виде бывших любовниц Габриэля. Я должна буду тем или иным образом дать им понять, что он в них больше не нуждается. Потому что теперь есть я. Габриэль еще крепче обнял меня и коснулся губами моих волос. Я подняла на него глаза, он ответил мне взглядом, в котором я прочла: мне нечего опасаться. Потом вернул на лицо бесстрастную маску. Я последовала его примеру. Мы – наследники Марты.