Катя Миллэй - Океан безмолвия

Последние шесть вечеров я умышленно избегала желтого дома в Коринфском проезде. Того самого, где постоянно открыт гараж. Я пробегаю мимо той улицы каждый вечер и на повороте непременно разок гляну в сторону дома — не могу устоять перед соблазном. По тому, как падает свет, я определяю, открыт гараж или нет, и ни разу не была разочарована. Гараж открыт в любое, даже самое позднее время. Я всегда пытаюсь представить, что бы сказал Джош Беннетт, если б я снова появилась там. Не думаю, что он продемонстрировал бы красноречие, но мне все равно интересно. Сказал бы он что-нибудь вообще? Проигнорировал бы меня, продолжая работать, будто меня вовсе там нет? Велел бы уйти? Предложил бы остаться? Ну нет, это вряд ли. Джош Беннетт никому не предлагает остаться. В голове моей роятся десятки вариантов, но какой из них близок к истине, затрудняюсь сказать. Потом на одно лишь мгновение я теряю сосредоточенность. Перестаю думать о том, что сказал бы мне он, и начинаю размышлять, что сказала бы ему я. В этот момент я убыстряю бег и уношусь в противоположном направлении от Коринфского проезда и своих нелепых губительных мыслей.

В дом Марго я возвращаюсь в 21.25 и первым делом иду в душ, где болтаю сама с собой — сто лет так много не говорила. Бояться нечего: в доме я одна, шумит вода. Я напоминаю себе о том, как усложнится моя жизнь, если я на людях открою рот, и потому пытаюсь выговориться сейчас. Говорю Итану Холлу, что он чмо, и при этом представляю, как даю ему в морду. Или вилкой в глаз заезжаю, что тоже соблазнительно. Мисс Дженнингс объясняю, что, в противовес бытующему мнению, Бах был не более плодовит, чем Телеман; просто его лучше помнят. Дрю говорю, какие из его «клеящих» фраз наиболее эффективны и кого, на мой взгляд, ему следует клеить вместо меня. Папе говорю, что он по-прежнему может звать меня Милли, ибо, хоть это и дурацкое прозвище, раз оно ему нравится, я тоже счастлива, насколько это возможно. Я благодарю своих психотерапевтов, но добавляю, что, к сожалению, любые их слова или действия, направленные на то, чтобы я заговорила, бесполезны. Я говорю до тех пор, пока вода не холоднеет и мой голос не хрипнет от болтовни. Надеюсь, это поможет мне держать рот на замке. За 452 дня я не сказала ни слова ни одной живой душе. Я исписываю свои три с половиной страницы, прячу тетрадь и залезаю в постель, зная, что сегодня чуть не сорвалась — на 453-й день едва не нарушила свой обет молчания.

Мне довольно успешно удается избегать встреч с Джошем в школе. Я вижу его только на пятом уроке, на уроке труда, где ничего, кроме унижения, не испытываю, поскольку я одна из всего класса с древесиной и инструментами на «вы». Хорошо хоть молоток могу отличить, да и это еще вопрос. На днях один парень из класса, Эррол, попросил подать ему молоток, я подала, а он посмотрел на меня как на идиотку. По-видимому, есть четыре сотни разных молотков, а я подала не тот, что ему был нужен. Теперь с подобными просьбами ко мне больше не обращаются.

Можно было бы попытаться отказаться от факультатива по труду, но я решила не связываться с методистом. Тем более что труд — меньшее из зол в сравнении с риторикой и музыкой. Риторика еще куда ни шло, поскольку мистер Трент сказал мне, что я могу зарабатывать оценки, занимаясь подборкой информационно-справочного материала. К тому же класс риторики посещает убойно-сексапильный Дрю. Он забавный, а мне нужны развлечения. И, если уж быть предельно честной с самой собой, чего я обычно стараюсь не делать, я знала с самого первого дня в этой школе, что мне необходимо любой ценой свалить из класса музыки. Этот класс — линия разлома, проходящая прямо под поверхностью моей неустойчивой психики. Я предпочла бы уклониться от его посещения. А я умею уклоняться.

К тому же выполнение обязанностей помощника учителя на пятом уроке мисс Макаллистер оказалось занятием куда более интересным, чем я ожидала. Это все равно что смотреть школьный аналог «Старшего брата». Я невольно подслушиваю чужие разговоры, наблюдаю за развитием отношений, и меня это ничуть не напрягает. В числе участников шоу Дрю и Джош, пошляк Итан, недоносок Кевин Леонард и задиристая девица по имени Тьерни Лоуэлл, которая постоянно спорит с Дрю. Не думаю, что она — моя большая поклонница. Открыто она мне этого не заявляет, но глазами мечет в меня громы и молнии, как будто я все свободное время душу щенков. Из чего я и сделала вывод.

Уроки труда, в принципе, тоже не катастрофа, хоть там я почти всегда чувствую себя никчемной и безрукой. Никто меня не достает, мистер Тернер ничего от меня не требует. Джош там своего рода бог. По-хозяйски расхаживает по мастерской, будто своими руками ее построил. Для него там следовало бы установить персональный телефон, потому что каждый раз, когда раздается телефонный звонок, происходит следующее: Тернер отвечает, Тернер подзывает Джоша, Джош уходит. Его часто отправляют по всяким делам. Полки нужно прибить? Зовите Джоша Беннетта. Выдвижные ящики плохо открываются? Обращайтесь к Джошу. Нужен изысканный столовый гарнитур по индивидуальному заказу? Ваш человек — Джош Беннетт.