Катя Миллэй - Океан безмолвия

Мои трусы сползли до колен, я чувствую, как к горлу поднимается желчь, у меня перехватило дыхание.

Меня охватывает паника, я словно в кошмарном сне. А Кевин гогочет, для него это игра.

— Да ладно тебе. Сама же пришла, намекала, что хочешь меня трахнуть. Хоть отсоси. — Он даже не рассердился. Вроде как пытается меня уговорить.

Если и были у меня сомнения относительно использования грязных приемов в драке, теперь все они исчезли. Но самое поганое — в том, что я никогда не умела эффективно защищаться из положения лежа, и в реальной ситуации все не так, как во время тренировки. Совсем не так. Да и выпитое пиво тоже мешает, хотя я и чувствую себя абсолютно трезвой.

Куботана у меня с собой нет. Он в сумочке под сиденьем в машине Дрю, там же и газовый баллончик: я не сообразила, куда его прицепить на платье. Я ведь думала, что весь вечер буду неотступно следовать за Дрю, и не ожидала, что мне понадобится баллончик. Тут, пожалуй, ключевые слова «не ожидала».

Но дело в том, что я не хочу применять эти средства против Кевина Леонарда. Мне просто нужно выбраться отсюда. У меня такое чувство, как будто я запустила цепочку последовательных взрывов и теперь пытаюсь обогнать их.

Дабы наконец решить не уничтожать полностью то, что осталось от моей жизни, мне потребовалось загнать себя в такую вот идиотскую ситуацию, и меня это не удивляет. Такая уж я дура набитая. Возможно, судьба просто пытается дать мне то, чего я хотела, — хотела на словах, но не на деле. Погубить себя окончательно и бесповоротно.

Щека моя все горит, кровь из раны течет прямо в глаз, я изо всех сил стараюсь сосредоточиться: боюсь, что вот-вот окажусь в том парке, на траве среди зарослей, а во рту грязь и кровь. Тогда я полностью утрачу контроль. Совсем перестану сопротивляться. И Кевин Леонард сможет делать все, что захочет, и я ему позволю, ведь меня здесь уже не будет.

Сосредоточиться почти невозможно: мое сознание разделено, так как я одновременно пытаюсь не провалиться в обморок и отбиваюсь от этого ублюдка. Он навалился на меня сверху, прижал мои руки и ноги к полу, снова пытается меня целовать. Я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Даже подвинуться не могу. Я вдавливаюсь в него, чтобы немного откинуть голову и ударить его лбом, — это единственный вариант. Пытаюсь ударить его в нос, но не получается, попадаю лбом в его лоб. Это ошибка, но он пьяный, и моего удара достаточно.

Голова у меня гудит от удара, а потное тело Кевина давит на меня всей тяжестью, и это — тяжесть всех неразумных решений, принятых мною за последние три года.

— Ладно, коза! Хватит. — У него изо рта — струйка слюны.

Боевой дух пропал: видимо, только теперь — сквозь пьяное беспамятство — он осознал, что происходит; смотрит так, будто впервые видит, что я лежу на полу в его спальне, а из головы у меня идет кровь. Он начинает подниматься, а я даже не успеваю повернуться и высвободиться, как вдруг распахивается дверь, и я, лежа под Кевином Леонардом, вижу за ним лицо Дрю Лейтона.

— Что за херня, Лейтон? — прорычал Кевин. В его голосе больше смущения, чем злобы, но я его не прощаю, и себя тоже. Он все еще пытается встать с меня, и я, пользуясь моментом, высвобождаю бедро и выбираюсь из-под него.

На минуту — а может, на секунду — Дрю просто оцепенел. На его лице — столько эмоций, я даже не могу их описать. Недоумение, отвращение, гнев, вина, страх, ужас. На что же я-то похожа, если он так потрясен?

Кевин уже стоит, качаясь, я с трудом поднимаюсь на ноги, голова до сих пор кружится от удара. Даже не успеваю сообразить, что происходит: Дрю бьет Кевина в лицо, и тот снова на полу. Я смотрю на Дрю, он весь трясется. Дрю Лейтон ударил человека. Такого не может быть. Дрю Лейтон — такой солнечный мальчик, нагловатый, не знающий никаких забот. В нем нет даже намека на грубую силу. Жаль, что он стал драться. Жаль, что вообще увидел эту сцену. Понимаю, это идиотизм, но у меня такое чувство, что он только что утратил невинность.

Дрю стоит передо мной, из руки идет кровь, вид у него такой подавленный, что мне впору начать его утешать. Но я не могу. Все кончилось, и уровень адреналина у меня падает, хочется поскорее убраться отсюда. От меня разит Кевином Леонардом, и я тоже начинаю трястись.

Прислоняюсь к стене, чтобы не упасть. Дрю поднимает с пола мой телефон, сует себе в карман, потом снова поворачивается ко мне. Еле слышно ругнувшись, пытается вытереть мне кровь у глаза рукавом своей рубашки.

— Идти можешь? — тихо спрашивает он.