Сын Ок Ким - Сеул, зима 1964 года

— Вам не кажется, что всё это время мы говорили неправду?

— Нет. — Мне это начало надоедать. — Может, вы и говорили неправду, а я сказал всё, как есть.

— Просто у меня ощущение, что мы были неискренни друг с другом, — сказал он, моргнув несколько раз покрасневшими глазами под стёклами очков.

— Когда я знакомлюсь с кем-то одного с нами возраста, мне всегда хочется поговорить о трепыхании. Но разговор, не продлившись даже и пяти минут, почти сразу же обрывается.

Я, кажется, понимал, что он имеет в виду, и в то же самое время — не совсем.

— Давайте поменяем тему! — предложил он.

Чтобы поддразнить этого типа, который любит поговорить о серьёзных вещах, а также для того, чтобы воспользоваться правом подвыпившего человека и иметь удовольствие послушать свой собственный голос, я начал:

— В ряду уличных фонарей, что выстроились перед рынком Пхёнхва, восьмой по счёту, начиная с восточной стороны, не горит.

Увидев, как он слегка опешил, я с ещё большим энтузиазмом продолжал:

— …а ещё среди окон шестого этажа в универмаге Хвасин только в трёх горел свет…

Тут настала моя очередь растеряться, так как лицо Ана удивительным образом оживилось, и он торопливо затараторил:

— На остановке Содэмун [52] Западные ворота старой городской крепостной стены. было тридцать два человека, среди них семнадцать женщин, пятеро детей, двадцать один подросток и шесть стариков.

— Когда это было?

— Сегодня вечером, в семь часов пятнадцать минут.

— А…

Я смутился на мгновение, а затем, наоборот, с бодростью принялся выкладывать всё, как было:

— В ближайшем от кинотеатра Тансонса [53] Первый кинотеатр в Корее, действует с 1907 года, расположен на улице колоколов — Чонно. переулке в первой по счёту урне есть две обёртки от шоколадок.

— Когда это было?

— Четырнадцатого числа в девять часов вечера.

— А на дереве грецкого ореха перед входом в больницу Красного Креста сломана одна ветка.

— В одном питейном заведении без вывески, что находится в третьем переулке улицы Ыльджиро, живут пять девиц по имени Миджа, и их называют в соответствии с тем, когда каждая из них появилась в этом месте — по номерам: первая Миджа, вторая Миджа, третья Миджа, четвёртая Миджа и последняя Миджа.

— Но ведь и другие об этом знают! Я не думаю, Ким, что вы единственный бывали в том заведении.

— И действительно! Я про это даже не подумал. Как-то раз я провёл ночь с первой из них, а на следующее утро она купила мне трусы у уличной торговки, которая ходила поблизости. Так вот, в бутылке из-под вина вместимостью в один тве [54] Квадратная деревянная коробка вместимостью 1,8 литра, используемая в качестве мерки сыпучих (круп или муки) и жидкостей. , которую она использовала в качестве копилки, у неё было сто десять вон.

— Вот это уже другое дело! Вы — единственный обладатель этой информации.

Чувствовалось, что наше уважение друг к другу растёт на глазах.

— Я…

Иногда мы даже начинали говорить одновременно. И в такие моменты начинали друг другу уступать.

— Я…

На этот раз была его очередь говорить.

— Неподалёку от Содэмуна я видел, как токосъёмник трамвая, направляющегося в сторону Сеульского вокзала, прямо у меня на глазах заискрил ровно пять раз. Это был трамвай, следующий по маршруту сегодняшним вечером в семь двадцать пять.

— А вы, оказывается, находились сегодня вечером в окрестностях Содэмуна!

— Да, я был там.

— А я — в районе Чонно-2. На двери туалета здания «Ёнбо», чуть пониже дверной ручки, есть царапина от ногтя примерно в два сантиметра.

— Ха-ха-ха-ха! — Он громко захохотал. — Наверняка, Ким, это вы же её и оставили?

Мне было стыдно признаться в этом, но делать было нечего, и я кивнул головой. Это было правдой.

— А как вы узнали?

— У меня тоже был подобный случай, — ответил он. — Однако это не очень приятные воспоминания. Может, нам лучше придерживаться того, что мы случайно обнаружили, и храним это как свой секрет. А то на душе не очень хорошо после того, как совершил нечто подобное.

— Но я много раз совершал такие поступки, и наоборот — настроение только под…

«Поднимается», уже хотел сказать я, как вдруг меня охватило чувство отвращения из-за того, о чём мы только что рассказали друг другу, поэтому я не договорил и кивнул головой в знак согласия с ним.

Мне вдруг пришла в голову странная мысль. Если то, что я услышал тридцать минут назад, было правдой, и сидящий рядом со мной, поблёскивая стёклами своих очков, молодой человек действительно является отпрыском зажиточного семейства, получившим хорошее образование, то что его толкает на такие поступки?