Пьер Леметр - До свидания там, наверху

Эдуар курил через ноздрю, на лице у него было нечто вроде темно-синей маски, маска начиналась под носом и закрывала нижнюю часть лица до самой шеи, как борода у актера греческой трагедии. Глубокий ярко-синий фон был усеян крошечными золотыми точками, словно кто-то разбросал блестки для просушки.

Альбер выразил удивление. Эдуар сделал театральный жест, будто спрашивая: ну как я тебе? Это было очень необычно. Впервые со времени их знакомства Альбер уловил в Эдуаре чисто человеческую реакцию. И в самом деле, это было очень мило, по-другому и не скажешь.

До Альбера донесся приглушенный звук слева, он повернул голову и увидел Луизу, пробиравшуюся к лестнице. Он никогда еще не слышал, как она смеется.

Маски остались, Луиза тоже.

Несколько дней спустя на Эдуаре была белая маска с нарисованной огромной улыбкой. Над ней смеялись и сверкали его глаза, он походил на актера из итальянской комедии, Сганареля или Паяца. Отныне, покончив с газетами, Эдуар принимался делать из них бумажную массу, чтобы делать маски – белые как мел, они с Луизой затем раскрашивали их или украшали. То, что было всего лишь игрой, превратилось в занятие, отнимавшее все время. Луиза была главной жрицей, среди ее случайных находок попадались стразы, жемчужины, ткань, цветной фетр, страусовые перья, имитация змеиной кожи. Вместе с добыванием газет это, должно быть, была та еще работа – бегать по окрестностям в поисках всего этого барахла. Альбер бы даже не знал, куда сунуться.

Эдуар с Луизой проводили все время за изготовлением масок. Эдуар никогда не надевал дважды одну и ту же, новая вытесняла прежнюю, которая теперь висела на стене вместе со своими товарками, напоминая охотничьи трофеи или витрину магазина маскарадных костюмов.

Когда Альбер дотащился до лестницы, с картонной коробкой под мышкой, было уже девять вечера.

Левая рука, пораненная Греком, несмотря на перевязку доктора Мартино, чертовски болела, и настроение было… смешанное. Этот добытый в схватке запас давал ему возможность немного передохнуть, поиски морфина уносили немало сил и рождали тревогу – впечатлительного Альбера и без того терзали разнообразные чувства… В то же время он не переставал думать, что принесенного им хватит, чтобы двадцать, да что там – сотню раз прикончить его товарища.

Он сделал три шага, поднял пыльный брезент, прикрывавший обломки грузового мотороллера, сдвинул хлам, которым была завалена коляска, и водрузил бесценную коробку.

По пути он произвел быстрый расчет. Если Эдуар удержится на нынешних дозах, уже довольно высоких, можно спокойно протянуть почти шесть месяцев.

Анри д’Олнэ-Прадель машинально провел параллель между аистом, возвышавшимся далеко впереди над крышкой радиатора, [5]и тяжелой тучностью Дюпре, сидевшего рядом. Не то чтобы между ними были какие-нибудь схожие черты, напротив, их можно было назвать антиподами, Анри именно поэтому их и сравнил, чтобы противопоставить. Если бы не громадные крылья, заостренными концами касавшиеся опоры, или вытянутая, фантастически изящная шея, чей изгиб продлевался волевым клювом, аист в полете напоминал бы дикую утку, но аист был более массивным, более… (Анри подыскивал слово) «окончательным», бог знает, что он подразумевал под этим. А эти полоски на крыльях, с восхищением думал он… как драпировка… И до самых вытянутых назад слегка согнутых лап… Он готов был поклясться, что аист рассекает воздух перед автомобилем, даже не касаясь его, открывает путь, как разведчик. Прадель не переставал изумляться своему аисту.

В сравнении с аистом Дюпре выглядел кряжем, тяжелой массой. Не разведчик. Нет, пехотинец. С той присущей пехоте чертой, которую она сама именует верностью, лояльностью, долгом и прочей ерундистикой.

Для Анри мир делился на две категории: ломовые лошади, до конца жизни обреченные слепо выполнять тяжкую работу, перебиваться со дня на день, и элита, высшие существа, которым все было положено изначально. Из-за их «личного коэффициента». Анри обожал это выражение, он как-то вычитал его в военном докладе и взял на вооружение.

Дюпре – старший сержант Дюпре – как нельзя лучше олицетворял первую категорию: работящий, невзрачный, упорный, без особых дарований, подчиняется приказам.

Аист, выбранный компанией «Испано-Сюиза» для «H6B» (шестицилиндровый мотор, 135 лошадиных сил, 137 километров в час!), олицетворял знаменитую эскадрилью, которой командовал Жорж Гинемер, [6]исключительная личность. Того же калибра, что и Анри, с тем лишь исключением, что Гинемер погиб, а Анри все еще жив, что и обеспечивало ему неоспоримое превосходство над героем авиации.