Вячеслав Бондаренко - Взорвать «Аврору»

Владимир со вздохом выбросил в лужу окурок папиросы. Он устал до предела, обошел полгорода, но так и не нашел денег для того, чтобы рассчитаться за квартиру и купить лекарства. Визит на биржу труда тоже оказался безрезультатным. Его там приветствовали как старого знакомого, поставили на учет, но никаких свободных вакансий пока что не было и не предвиделось.

По улице Бривибас со звоном двигался трамвай, похожий сквозь сетку мелкого дождя на освещенный изнутри аквариум на колесах. Сабуров проводил его пристальным взглядом, усмехнулся. Нет, трамвай – это не наш метод…

Подняв ворот плаща, Владимир свернул в темную подворотню. Остановился под старой, еще дореволюционной надписью, извещавшей, что «загрязнять и распивать крепкие напитки воспрещается». Вынул из кармана маленький бельгийский браунинг, выщелкнул из рукоятки обойму, убедился, что все патроны на месте, и снова загнал обойму внутрь.

Несколько секунд он стоял молча, прислонившись спиной к холодной стене. Подворотня словно поглотила его в свою тьму с головой…

Раздались шаги, чьи-то голоса. Мимо Сабурова прошла пара – высокий молодой человек в модном пальто и его расфуфыренная спутница. Оба неприязненно взглянули на Владимира, до него долетел обрывок латышской фразы: «Похоже, район начинает портиться…»

Владимир усмехнулся, провожая глазами сегодняшних хозяев жизни. И тут увидел в перспективе арки, на противоположной стороне улицы, ярко вспыхнувшие красные буквы рекламы – «АПТЕКА».

«Разнюнился, идиот! – Сабуров с силой выдохнул воздух, сунул пистолет в карман. – А еще боевой офицер! Кто позаботится о матери, если не ты сам?! Кто?!»

И он быстрыми шагами, почти бегом бросился из подворотни на улицу.

Дом был большой, шестиэтажный, с красивыми кариатидами, поддерживавшими балконы. На фасаде была выложена дата постройки – A.D. 1910 – и латинское изречение: «Introite, namet hic Deus est» – «Входи, потому что здесь Бог…» Да уж, – нервно усмехнулся Владимир, берясь за ручку парадного, – хотелось бы верить… Помощь Всевышнего мне сейчас как раз бы не помешала.

На звонок долго никто не реагировал. Сабуров уже решил было, что полковника нет дома, но тут звякнула цепочка, и массивная дверь квартиры чуть приоткрылась. На пороге стоял Шептицкий.

– Здравия желаю, господин полковник! – поприветствовал Владимир бывшего командира.

– Здравствуйте, господин капитан, – отозвался Шептицкий. Пожалуй, кроме удивления в его голосе было еще что-то, но что именно – Сабуров не понял.

– Прошу простить за внезапный визит, Павел Дмитриевич, – заговорил он, с трудом преодолевая себя. – Меня привели к вам крайние обстоятельства. Поверьте, я бы никогда не обратился к старшему по чину за помощью, но…

– А вы заходите, Владимир Евгеньевич, – мягко прервал его полковник. – Я как раз собирался посылать за вами, а тут… что называется, гора к Магомету. Прошу. Заодно и поговорим.

Он гостеприимно распахнул дверь. Слегка недоумевая, Владимир вошел в квартиру, разделся в небольшой прихожей, пригладил перед зеркалом волосы. Зашел в комнату и… окончательно оторопел, увидев генерал-майора Покровского – главу Балтийской Военной Лиги. В эту организацию Владимир записался четыре года назад вместе со многими своими знакомыми и сослуживцами. Тогда дела у Лиги шли отлично, и всем ее членам даже платили небольшое жалованье. Постоянно шли разговоры о близком вторжении в Совдепию и восстановлении законной власти. Но со временем эти выплаты прекратились, разговоры утихли, и большинство знакомых Сабурова из Лиги вышли. Он и сам, признаться, не часто вспоминал о том, что является ее участником.

Главу Лиги, генерала Покровского, Владимир видел лишь несколько раз. Принимал Владимира в Лигу полковник Шептицкий, с которым они вместе воевали с четырнадцатого по семнадцатый, а потом встретились уже в эмиграции. В Гражданскую их пути разошлись – Шептицкий сначала служил в украинской армии Скоропадского, потом воевал на юге России, у Деникина и Врангеля, а Сабуров – на севере, у Юденича.

– Здравия желаю, ваше превосходительство! – поприветствовал он генерала, щелкнув каблуками. – Капитан Сабуров, честь имею.

Покровский приветливо блеснул глазами, подал Владимиру большую теплую руку.

– Рад познакомиться, господин капитан! Мы с Павлом Дмитриевичем как раз беседовали о вас, так что очень кстати… Полковник уже рассказал мне о вас кое-что, но… хотелось бы, так сказать, из первых уст. – Он указал на кресло. – Присаживайтесь.