Мелани Бенджамин - Я была Алисой

— Да, — произнесла мама, недовольно поджав губы. — Должна отметить, манеры этих молодых людей просто ужасающи. Однако он лорд, и это нужно принимать во внимание. Но вам, девочки, лучше вернуться домой другим путем. Прошу вас, мистер Доджсон, будьте так добры, проводите их, пожалуйста, домой поездом. Вокзал Эбингтон-роуд не так далеко; впрочем, для Роды это, пожалуй, далековато. Поэтому она останется со мной.

— Но, мама! — Рода топнула ножкой и тряхнула блестящими каштановыми кудряшками. Она с каждым днем нравилась мне все больше и больше. Я видела в ней идеальную союзницу в моей непрекращающейся войне с Прикс. — Я тоже хочу с мистером Доджсоном!

— Нонсенс! — Мама грозно вскинула брови, и Рода, надув губки, подчинилась.

— П-п-почту за честь. — Мистер Доджсон неловко поклонился. — Р-р-рад служить.

— Да, — только и сказала мама, уже позабыв о нем. Она плавно заскользила прочь на поиски лорда Ньюри, волоча за собой по сухой траве черную юбку, которая на примятом лугу оставляла круглые следы.

Мы четверо — Ина, Эдит, мистер Доджсон и я — с улыбками переглянулись. И солнце вдруг засияло веселее, а воздух наполнился ароматом полевых цветов и свежей травы. Нежно обняв папу на прощание, мы зашагали по полю к узкой дорожке, которая вела к вокзалу Эбингтон-роуд, находившемуся почти в двух милях. Мы не торопились, хотя и не знали расписания поездов. Думаю, мы бы не огорчились, опоздай на последний поезд, ибо день наконец-то стал принадлежать нам, тогда как раньше мы лишь брали его взаймы.

Рассказал ли нам мистер Доджсон еще одну историю в этот прекрасный день, пока мы шли по пыльной загородной дороге, собирая цветы, сдувая пух с одуванчиков, рассматривая кроличьи и мышиные гнезда? Рассказал, хотя я, к своей досаде, не могу вспомнить, о чем она была. Но нынешняя история заставила меня напомнить ему о той, другой.

— Вы записали ее? — Отломив от дерева ветку, я потащила ее за собой. Скользя по камешкам, устилавшим дорогу, она издавала приятный моему уху свистящий звук.

— Что записал?

Мистер Доджсон снял соломенную шляпу и вытер лоб платком. Хотя день уже близился к вечеру — солнце плыло за деревьями, — было еще довольно жарко, особенно в траурном платье. Казалось, весь дневной зной застрял в складках моей черной одежды, липшей к телу и утяжелявшей мои нижние юбки. Пот струился по спине и груди под лифом платья, сердце тяжело билось, а кожа, казалось, горела огнем. Глядя на сестер, я знала, что и им также жарко. Локоны Ины распрямились, а волосы Эдит, напротив, завились еще больше, образовав вокруг головы огненное облако.

— На реке, наверное, прохладнее, — с завистью проговорила Эдит.

— Вы записали мою историю? — не отставала я. — Историю Алисы?

— Это не история Алисы, — прошипела Ина, — а просто история. Просто старая история.

— Я усердно над ней работаю. — Мистер Доджсон говорил так, будто не слышал слов Ины. Он был прекрасно воспитан! После событий сегодняшнего дня его манеры меня покорили. — Уверяю вас, Алиса, она будет закончена и вы получите милое маленькое воспоминание об одном чудесном дне.

— Я же сказала тебе, что он запишет, — уколола я сестру.

— Поверю, когда увижу ее написанной, — не осталась в долгу Ина.

— Девочки, — тут же вмешался мистер Доджсон, — давайте поиграем в бабушкин сундук. Мне начинать. Открыв бабушкин сундук, я нашел там т-трубкозуба-антипода. Теперь ваша очередь, Эдит.

— Открыв бабушкин сундук, я нашла там трубкозуба-антипода. — Представив себе эту картину, Эдит захихикала. — И шмеля, — прибавила она, поскольку шмель только что сел ей на шляпку.

— Открыв бабушкин сундук, я нашла там трубкозуба-антипода, шмеля и рогатку, — продолжила Ина.

— Открыв бабушкин сундук, я там нашла трубкозуба-антипода, шмеля, рогатку и стрекозу, — продолжила я, подбирая новую палку с обочины, потому что предыдущая сломалась.

В эту минуту я была счастлива. Избавившись от тех ужасных мужчин, мы шли теперь все вместе — я, мои сестры и человек, который любил меня и, без сомнения, знал лучше всех. После суматошных месяцев, после головокружительного падения с поднебесных высот, каковым стал для меня праздник по поводу бракосочетания принца и принцессы Уэльских, в разрывающую сердце пучину горя, то есть смерть Альберта, это ощущение было в высшей степени приятно. Оно напомнило о том, что будут еще впереди солнечные дни.

Шагая так по дороге, играя в слова и рассказывая истории, мы вскоре, к нашей радости, увидели маленький, обшитый белыми досками вокзал, где можно было попить холодной воды из ведра и, расположившись в тени, подождать поезда.