Владимир Шаров - Возвращение в Египет

Начну с того, что настоящий инок Павел, хотя и сыграл главную роль в основании Белокриницкой епархии, так и не принял епископского сана, у меня же Чичиков, когда придет срок, станет епископом Павлом. Еще одно важное уточнение — подлинный Павел и те люди, которые его поддерживали, с течением времени смягчились к империи, перестали считать ее за антихристово царство; в поэме этого не произойдет. Причин расхождения двух Павлов, моего собственного и староверческого, коснусь по ходу дела.

Итак, начнем: два года послушничества в Стародубском Покровском монастыре, изнурительная борьба с бесами не прошли для Чичикова даром. Павла Ивановича из первой части поэмы в иноке Павле узнать нелегко. Староверы отзываются о нем как о человеке «железной воли и тонкого ума» и описывают так: «Роста малосреднего, тонкотелесен яко ангел, легконосим яко един от пернатых; голова его плосковата и довольно обширно-великовата, лицем пригоже бледен, белогорохового зерна цвета, носа мягкость малонависша; волосы на главе темнобурого цвета, густы и довольно длинны. Подбородок же скудоросл и бугро-гречневаго цвета и яко нежным прядевцем жиденько обложен, и едва точию грудей спуск его достигает; глаза темножелтого цвета, быстропронзительны и яркозрачны и яко у птичища строфина неморгливы».

Дальше постепенно раскручивается шпионский роман, действие которого я время от времени буду прерывать новеллами на манер повести о капитане Копейкине. В зачине происходящего — два события. Московский Собор староверов зимы 1831–1832 годов. Руководители Рогожской общины придали ему вид собрания купеческих старшин, и для полиции он так и остался тайной. Роль Чичикова на этом Соборе была весьма велика. Рогожцы, обсудив последние меры правительства по недопущению в раскол беглых священников, согласились с ним, что это скоро и неминуемо приведет к вымиранию староверческого духовенства. Сделает поповцев фактическими беспоповцами и вернет их ко временам подпольной церкви. Не остается иного, как восстановить древлероссийскую иерархию — то есть найти за границей архиерея и основать свой центр, который мог бы поставлять епископов и посвящать в сан священников. И второе — смерть Муразова. Когда было вскрыто его завещание, неожиданно оказалось, что душеприказчиком он назначает Павла Ивановича Чичикова.

В завещании Муразов разделил свое состояние на две примерно равные части. Средства одной предназначались разным богоугодным заведениям, в которых он при жизни принимал участие, вторая же часть передавалась Чичикову, с тем чтобы она тоже была израсходована на богоугодные цели, но уже по усмотрению Павла Ивановича. К удивлению всех, кто хорошо знал Муразова, хлобуевскому семейству была завещана очень незначительная сумма, так что поначалу старший Хлобуев даже думал оспорить завещание, но потом эту мысль оставил.

После Собора староверческий маховик поначалу раскручивался довольно тихо и неуверенно, будто не решался набрать ход. Похоже, кто-то еще надеялся, что политика правительства изменится, что оно само испугается роста крайних направлений в староверчестве, тех же хлыстов, бегунов и пр. Всё же, хоть и не быстро, дело шло. На подыскание подходящего епископа и основание епархии были собраны немалые деньги, вместе с тем, что Чичикову оставил Муразов, этих средств на первое время было вполне достаточно. Для Чичикова приходит пора вернуться к кочевой, страннической жизни, и он рад перемене. Тем более что на этот раз речь идет о совсем других душах.

Первый этап его паломничества — монастыри Иргиза и Стародубья. Павел надеется, что тамошние старцы его поддержат. Особенно важно для Чичикова получить благословение в Покровском монастыре, где он проходил послушание, и в Верхне-Спасо-Преображенском на Иргизе, где принял постриг. В Москву Чичиков и его спутник, инок Авраамий, возвращаются уже с благословением и, обсудив, что делать дальше с одним из самых влиятельных поповцев — дворником Рогожского кладбища Авфонием Кочуевым, соглашаются, что сначала надо ехать в Месопотамию и Персию, где, по упорным слухам, еще жива церковь, никогда не отступавшая от православного благочестия.

Армянские купцы со всей твердостью заверили их, что такая церковь действительно есть, но точно, где ее искать, сказать не могли. Пока же это предприятие — мне лично оно напоминает погоню за десятью сгинувшими коленами Израилевыми — решено вести из Багдада. Чтобы добраться туда, иноки на перекладных сначала едут в Тифлис. Впрочем, первый блин комом: в Закавказском наместничестве их рясы и камилавки вызывают слишком много вопросов, а главное, привлекают внимание полиции. Слава Богу, в Тифлисе живет немало староверов: предупрежденные доброхотами, Чичиков с Авраамием спешно ретируются, возвращаются обратно в Москву. Все, естественно, с бездной разного рода приключений и дорожных историй.