Владимир Шаров - Возвращение в Египет

Раз меньше трети столбового русского дворянства (египтян) были из великороссов, остальные изгои, пришельцы, исход народа — глупость. С точки зрения Высшей Силы, он был бы просто абсурден.

Думал о том, что писали тебе Артемий и Юрий, и настроен печально. Считаю, что в любой истории, но в русской особенно, велик контраст между жизнью светской и жизнью в Боге. Хотя между ними нет непроходимой стены, то и то — сообщающиеся сосуды, однако в них обитают два разных, как их ни назови, народа. Конечно, в каждом много нестойких. Бедствия: войны, катастрофы, голод неостановимо гонят людей из привычного существования — оно со всей своей культурой, со всеми правилами и обычаями гибнет на глазах, — и скоро беглецов прибьет к народу, который испокон века живет так, чтобы всегда быть готовым предстать перед Господом. Подхватят, примут к себе те, кто обращен к концу, к последним временам и Страшному Суду.

С другой стороны, периоды долгого, прочного успокоения многих возвращают обратно. В семнадцатом году в стране, разоренной Мировой войной, этот исход из народа в народ обеспечил большевикам победу. Раскол очень глубок. Для тех, кого я зову «народом веры», реальность — маленький суетливый поплавок, пляшущий на поверхности воды, в то время когда любому понятно, что суть — в рыбе, которая вот сейчас подошла к наживке и то ли уже клюнула, заглотнула крючок, то ли пока лишь примеривается.

В привычной нам истории Петр I — сухопутные и морские победы, реформа госаппарата, Ништадтский мирный договор; и в этой череде громких событий брадобритие — мелкий эпизод борьбы с традиционной русской косностью. Другое дело — для «народа веры». В его мире указ Петра — непреложное свидетельство, что человек, созданный по образу и подобию Божьему, решительно отвернулся от Всевышнего, теперь и внешне принял облик сатаны. То же русско-японская война — первая ласточка нашей будущей катастрофы. Для «народа веры» не слишком важно, кто такие японцы, где и как они живут. Он почти ничего не слышал о крейсере «Варяг», о сдаче Порт-Артура, но ясно понимает, что раз православное царство терпит поражение, значит, Господь отвернулся от избранных Своих и антихрист уже вот, на пороге.

Можно, как у Ференца: одни из нас верят, что Страшный Суд уже завтра, другие держат это за дурь и ничего не боятся. Но живем мы рядом.

Согласен с Ференцем: народ у нас трехчастный. Но ни одни, ни вторые, ни третьи не отгорожены друг от друга навечно. Первые убеждены, что чаша зла давно переполнилась и миром правит антихрист. Со дня на день они ждут прихода Спасителя и молят о конце света как о манне небесной. Вторые повторяют, что пути Господни неисповедимы, так же неисповедимы и Его намеренья, человеку их знать не дано, гадать об этом грех. Оттого они живут, как живется, и о будущем, что ближайшем, что отдаленном, не печалятся. Первые, так сказать, поднялись и то ли вслед за Богом, то ли даже опережая Всевышнего, пошли в Землю Обетованную. Они уже в Синае. Вторые решили пока погодить, остаться в Египте. Конечно, хорошего в Земле рабства немного, но дальняя дорога страшит еще больше. Между двумя флангами центр. Те, кто его составил, вошли в воды Красного моря как-то неуверенно. Теперь и вовсе потерялись, мечутся как оглашенные. Глад, мор, войны прибивают несчастных к Синайскому берегу, наоборот, мир и тишина относят назад, к египетскому. Так туда-сюда и шарахаемся.

По одну руку — кочевники, номады, странники, туда же офени и революционеры, в общем, перекати-поле, по другую — те, кто прикреплен, приписан к земле, они приспособились и приноровились к почве, вросли в нее, пронизали своими корнями.

Главное, и те, и те, взыскуя правды, в одном дворе без лишних сантиментов строят, возводят мир своей правоты. Немудрено, что всем нелегко.

В основании каждого народа общая, никем и ничем не отменяемая правда. Она — его санкция на жизнь. Бывает, что народ заставят признать, что ложь в нем самом (без внешней силы подобное невозможно), однако надолго никто с этим не смирится. Согласиться с собственной неправотой — подписать себе приговор.

Для народного организма неправота — инфильтрат, инфекция. Защищаясь, он обволакивает заразу гноем, затем выталкивает наружу. О тех, кто был связан с этой неправдой, даже памяти не остается.