Уолтер Абиш - Сколь это по-немецки

Его брат — очень пунктуальный человек. Пунктуальный и требовательный. Но также и любезный — зубы так и сверкают, когда он победно, слишком победно улыбается всем и каждому, — а прежде всего он демократ. Нужно жить в свою эпоху. Что, иначе говоря, означает: внутри мы все, по сути, одинаковы. Чушь собачья. Хельмут упомянул, что говорил с Францем о Дурсте. Мэр тут же насторожился. Ни при каких обстоятельствах не стоит упоминать Дурст в переполненном ресторане. Это магическое название. Но, не обращая внимание на молчаливый призыв мэра, его брат сообщил, что обменялся с Францем — что было, то было — весьма вызывающими словами. Да, вызывающими. В этом отношении Хельмут никогда не шел на уступки. Плевать, что думают другие, если я нахожу это забавным, или интересным, или стоящим. Хельмут также сумел вытянуть из Франца, как он довел до их сведения, то, что обычно в Брумхольдштейне оспаривалось, а именно, что в Демлинге, где жил Франц, Брумхольдштейн презирают. Ну и ну, сказал мэр. Это заходит слишком далеко! Ладно, тогда возмущаются им, сказал Хельмут, с готовностью соглашаясь на не такое сильное слово. Но почему же, ведь мы их главный источник доходов, запротестовал мэр. Просто ерунда какая-то. Что их может возмущать? Дома, средний класс, новая состоятельность? Возможно, подсказал Ульрих, возмущением подменяют зависть?

Каждый раз, когда Франц обращался к Хельмуту, он, казалось, слегка волновался. Словно отчаянно пытался придумать, что интересного для Хельмута может сказать. Но Хельмут умел обходиться с людьми. Ему доверялись даже совершеннейшие чужаки. Ну зачем тебе это, Хельмут? всегда хотелось спросить Ульриху. Что ты надеешься из них извлечь?

Франц и Хельмут изо дня в день пускались в ритуал приветствий и чересполосицу доверительных реплик, столь естественных для официанта и его излюбленного клиента: Могу ли я предложить палтуса? Или телятину? Или фаршированное свиное филе в соусе из эстрагона? Я, если будет позволено дать совет, не брал бы сегодня пряное жаркое. И картофель, увы, чуть-чуть отсырел.

A-а, этого не надо. Нам не нужен сырой картофель. Ха-ха-ха.

Очевидно, его брат за короткое время справился с тем, на что у других уходят месяцы, если не годы. Не простой стол. Лучший. Отныне рассматриваемый как стол господина архитектора, доктора фон Харгенау. Преданный форме, Франц не способен отказаться от их семейного фон.

Ну ладно, промычал Хельмут, когда Франц нагнулся, чтобы убрать корзинку с хлебом, так когда ты собираешься нас пригласить? Когда собираешься показать нам свою спичечную копию Дурста? И захваченный врасплох, смутившийся, покрасневший Франц примирительно ответил: Когда вам будет угодно нас посетить. В любое удобное для вас и вашего брата время. Затем, почувствовав, что мэр может счесть, будто им пренебрегают, он с извиняющимся видом повернулся к нему: И, конечно же, для вас, сударь, тоже.

Может быть, Франц хочет завершить свой проект, прежде чем принимать посетителей, сказал Ульрих. Его поддержал мэр. Да. Да. Здравая мысль. Ерунда, возразил Хельмут. Вы должны это увидеть. Вы только подумайте, копия того, что находилось как раз тут, где мы сейчас сидим. Архитектурная копия чего-то стертого нами с лица земли. Франц с подносом в руках спешно ретировался, едва не столкнувшись лоб в лоб с другим официантом.

А как вам понравилась квартира, в которой вы остановились? спросил Ульриха мэр.

Очень удобная.

Это хорошо, сказал мэр.

Я же понимал, что так Ульриху будет куда свободнее, вмешался Хельмут.

Конечно, откликнулся мэр. Приходишь и уходишь когда заблагорассудится.

Позже встаешь, сказал Ульрих.

Приглашаешь кого-нибудь на вечер, подколол Хельмут.

Мэр рассмеялся. Дайте нам знать, когда у вас будет вечеринка.

Он слишком скрытен, сказал его брат. Он держит все про себя.

А, он не любит делиться.

Делиться? Ульрих не поделился бы с вами и плиткой шоколада, не говоря уже о женщине.

Разве женщинами делятся? поинтересовался Ульрих.

Что я вам говорил, сказал Хельмут. Опять смех.

Мэр чуть повернул голову — проверить, не слышал ли их кто.

Ну а теперь шутки по боку, сказал Хельмут, сурово глядя на своего брата. Ты хочешь виноградный рулет или миндальное? Что ты посоветуешь, Франц?

Ja, herr ober, поддакнул мэр. Мы в ваших руках.

Едва заметная улыбка потревожила плотно сжатые губы Франца. Требовалось проявить определенное легкомыслие. Господа обсуждали достоинства шоколадного мусса, яблочного пирога со сливками, пирожного с кремом мокко, захеровского торта и, наконец, шварцвальдского вишневого торта.