Уолтер Абиш - Сколь это по-немецки

Да нет.

Никаких вопросов?

Нет.

Надолго ты?

Если меня приютишь, на день-другой.

И все?

Да.

И потом я свободна. Свободна безмятежно продолжать свою жизнь.

Обещаю.

На следующий день, когда Дафна и Дитрих отправились на пляж, дверь в смотровую башню на мосту вновь была распахнута настежь. Привет, Готфрид, крикнула она, и Готфрид сбежал по лестнице вниз. Они стояли, болтая, пока какой-то корабль не подал сигнал, что хочет войти в бухту. Нам можно подняться и осмотреть диспетчерскую? спросил Дитрих, и, к удивлению Дафны, Готфрид сказал, да.

Пока она сидела на стуле, Дитрих и Готфрид беседовали обо всем на свете. Она никогда не видела Готфрида таким воодушевленным, столь общительным, столь расположенным отвечать на вопросы о себе, о своей семье, о том, что ему нравится или не нравится, и о том, как работает мост. Во всех деталях. Что же замышлял Дитрих?

Вы не позволите мне поднять мост для следующего корабля? спросил Дитрих. Так хотелось бы это сделать. Я всегда любил мосты… а потом, когда они уже уходили, на прощание сказал: Знаете, если я вдруг опять окажусь в этих местах, то обязательно вас навещу, если вы не против.

В любое время, сказал Готфрид. Дверь всегда открыта.

Не всегда, напомнила ему Дафна. Не на прошлой неделе.

Ну и тип, сказал Дитрих, когда они ушли от Готфрида.

А каким был бы ты, если бы провел всю жизнь, поднимая и опуская этот чертов мост?

Они садились в ее машину, когда Дитрих сказал: Я все жду, когда ты заикнешься о визите Паулы.

Откуда ты знаешь?

Кто-то ее узнал.

Рассказывать особо нечего. Она меня навестила. Как — то раздобыла мой адрес… Не ты ли, часом, его ей подсунул?

Но ты не собиралась упоминать о ее посещении.

Так ты здесь для того, чтобы расспросить меня о визите Паулы?

Что вы делали?

Съездили на острова… Целый день разъезжали по ним на велосипедах…

Так.

Говорили о прошлом… О первой встрече… потом о следующих… обо всем… о Швейцарии… друзьях… Ульрихе…

Ты все еще любишь Ульриха?

При чем тут это?

Продолжай…

А, да, так забавно… Дафна рассмеялась… Паула пыталась завербовать Готфрида.

К которому мы только что заходили?

Его самого.

Она же не всерьез?

Паула никогда не шутит. Но я думаю, что делалось это ради меня. Чтобы что-то мне доказать.

Что?

Доказать, что она не отступилась от дела.

Между прочим, Ульрих сейчас на одном из островов… остановился у моих знакомых. Его друзей.

Ты, наверное, собираешься подсунуть ему мой адрес.

Дитрих рассмеялся. Как ты догадалась?

И как он на это среагирует?

Тебе виднее.

Нет. Виднее тебе. Тебе понятнее будущее.

Ну, он либо приедет к тебе, либо нет.

И если приедет?

Ты либо переспишь с ним, либо нет.

И если пересплю?

Он либо пригодится в каком-то еще непонятном качестве, либо нет.

И если пригодится?

Нужно еще посмотреть. На Харгенау особенно не положишься.

А я? Считается ли еще, что на меня можно положиться?

Как на скалу…

Ты имеешь в виду постоянство, а не надежность.

Возможно.

Они были уже у дома, но остались в машине. Действительно прекрасный дом, сказал Дитрих.

Когда мы были вдвоем на острове, сказала Дафна, Паула вытащила пистолет…

Какой модели?

Да я не знаю. Какая разница? Она вытащила его у себя из сумки, как будто это был сюрприз, подарок. Потом, прицелившись в меня…

Где вы в это время находились…

Перестань меня перебивать. Мы были на совсем пустынном в этот час пляже. В общем, она прицелилась в меня со словами: Ты, наверное, не представляешь, как легко было бы нажать на курок…

И что дальше?

Она убрала его обратно в сумку. Я отнеслась к этому как к шутке. Позже, когда мы на обратном пути пили на палубе кофе, она сказала, ты же ведь предавала нас все это время. Я не думала, что она опять вытащит свой пистолет. На самом деле ее высказывание не было вопросом, это была чуть ли не констатация факта. Отнюдь не обвинение. Я сказала, нет. Тогда Паула сказала, что они все время знали об этом. С самого начала.

Почему она тебе это сказала?

Думаю, она приезжала прощаться.

Она возвращается в Швейцарию?

Не знаю.

Она любила тебя.

Я люблю ее, сказала Дафна.

А Ульрих? Не связывает ли он вас по-своему?

При чем тут Ульрих?

Насколько по-другому могло все быть без необходимости менять границы?

Когда Ульрих принял приглашение Эгона и Гизелы провести с ними пару недель на вилле, которую они сняли на весь сезон возле самого пляжа одного из Восточных Фризских островов, не было ли у него на уме чего-то еще?