Ласло Варгаши - Котёл

После воззвания нацистские власти отдали приказ о том, чтобы 29 сентября еврейское население города Киева к 8 часам утра явилось в назначенную точку сбора с документами и ценными вещами. За невыполнение приказа полагался расстрел. По городу было расклеено около 2 тысяч объявлений. Их расклеивали жители Киева, все украинцы. Одновременно через украинских дворников и управдомов распространялась дезинформация о намерении провести перепись и переселение евреев в благоприятные места.

Большинство из пришедших в назначенное место составляли женщины, дети и старики (взрослое мужское население было призвано в армию), кроме евреев были представители и других национальностей из интернациональных семей. В конце улицы был устроен пропускной пункт, за которым находилась скрытая со стороны канцелярия. Поочерёдно за пропускной пункт отводили по 30–40 человек, где у них отбирали вещи и заставляли раздеваться. Затем полицаи-украинцы с помощью палок загоняли людей в проходы в насыпи на краю оврага глубиной 20–25 метров. На противоположном краю находился пулемётчик. После того как ров заполнялся 2–3 слоями трупов, сверху их присыпали землёй. Я остановился поблизости, мне тогда было девять лет, и находившиеся на поляне украинцы стали нагружать машину вещами. С этого места я видел, что прибывавших евреев — мужчин, женщин и детей — встречали также украинцы и направляли к тому месту, где те должны были по очереди складывать свои пожитки: пальто, обувь, верхнюю одежду и даже нижнее белье. В определённом месте евреи должны были складывать и свои драгоценности. Все это происходило очень быстро: если кто-нибудь задерживался, украинцы подгоняли его пинками и ударами. Я думаю, что не проходило и минуты с момента, когда человек снимал пальто, до того, как он уже стоял совершенно голый. Не делалось никакого различия между мужчинами, женщинами и детьми… Раздетых евреев направляли в овраг примерно 150 метров длиной, 30 метров шириной и целых 15 метров глубиной. В этот овраг вело 2 или 3 узких прохода, по которым спускались евреи. Когда они подходили к краю оврага, немецкие полицейские хватали их и укладывали на трупы уже находившихся там расстрелянных евреев. Это происходило очень быстро. Трупы лежали аккуратными рядами. Как только еврей ложился, подходил немецкий полицейский с автоматом и стрелял лежавшему в затылок. Евреи, спускавшиеся в овраг, были настолько испуганы этой страшной картиной, что становились совершенно безвольными… Это был конвейер, не различавший мужчин, женщин и детей. Детей оставляли с матерями и расстреливали вместе с ними… В яме я увидел трупы, лежавшие в ширину тремя рядами, каждый примерно 60 метров. Сколько слоев лежало один на другом, я разглядеть не мог. Вид дергающихся в конвульсиях, залитых кровью тел просто не укладывался в сознании, поэтому детали до меня не дошли… В то время, как одни люди раздевались, а большинство ждало своей очереди, стоял большой шум. Украинцы не обращали на него никакого внимания. Они продолжали в спешке гнать людей через проходы в овраг.

С места, где происходило раздевание, овраг не был виден, так как он находился на расстоянии примерно 150 метров от первой группы одежды. Кроме того, дул сильный ветер и было очень холодно. Выстрелов в овраге не было слышно. Из города прибывали все новые массы людей, и они, по-видимому, ничего не подозревали, полагая, что их просто переселяют. Поскольку расстрелять всех прибывших за одни сутки не удалось, в качестве пункта временного содержания прибывших на ночь использовались помещения военных гаражей. За два дня, 29–30 сентября 1941, зондеркоманда под командованием штандартенфюрера Пауля Блобеля, входившая в состав Айнзатцгруппы СС под командованием д-ра Раше при участии частей вермахта (6-й армии) и Киевского куреня украинской вспомогательной полиции расстреляли в этом овраге 33 771 человека. В это количество не включает малолетних детей до 3-х лет, которых тоже убивали в эти два дня, но не считали. На этом расстрелы не прекратились. Дальнейшие расстрелы евреев прошли 1, 2, 8 и 11 октября 1941. Русские мужья провожали своих еврейских жен. Русские жены провожали своих еврейских мужей. Приближаясь к Бабьему Яру, мы услышали стрельбу и нечеловеческие крики. Я начала никак не мог понять, что здесь происходит, а мама ничего не говорила… Когда мы вошли в ворота, нам велели сдать документы и ценные вещи и раздеться. Один немец подошёл к маме и сорвал с её пальца золотое кольцо. Я увидела, как группа за группой раздеваются женщины, старики и дети. Всех подводят к открытой яме, и автоматчики расстреливают их. Затем подводят другую группу… Я своими глазами видела этот ужас. Хотя я находилась не совсем близко от ямы, я все равно слышала жуткие крики обезумевших людей и приглушённые голоса детей, звавшие: «Мама, мама…»