Анатолий Вишневский - Жизнеописание Петра Степановича К.

– Вы поговорите с Шатуновым сами по этому вопросу и скажите о расписочках! – попросил Петр Петрович бухгалтера.

Дальше нам неизвестно, как был упорядочен этот вопрос, но Петр Петрович попал в тюрьму только через шесть месяцев.

Не понравился служащим и тот факт, что на склад стали поступать такие машины и материалы, какие не покупались никем. Например: пришло двадцать нефтяных двигателей, из коих был один куплен каким-то кулаком за наличный расчет, а остальные девятнадцать погрузили через три месяца и отправили обратно в Харьков. Пришли особенные тормоза к повозкам, и тоже их никто не покупал; привезли партию бричечных втулок, но пришли номера только большие и маленькие и тоже лежали без движения. Привезли партию шведских топоров, которые пошли в ход, а потом начали сдавать обратно: оказались железными. Была где-то закуплена партия клещей к хомутам такого большого размера, что могут прийтись только крупному тяжеловесу или слону впору.

Не понравилось служащим, что склад сельскохозяйственных машин и орудий, а также сельхозматериалов постепенно превратился в мануфактурный и галантерейный магазин. В насмешку или черт его знает для чего кто-то отбил замок от магазина, выкрал мануфактуру. Запечатали магазин, вызвали собаку, – собака прыгнула на беспартийного члена правления Трофима Захарьевича. Трофима Захарьевича посадили в тюрьму, а через два дня открыли магазин, выпустили Трофима Захарьевича и снова стали торговать, как ни в чем не бывало.

Передавал Петр Степанович еще такие сведения о правлении. Что будто бы при старом правлении крестьянина принимали чуть ли не с распростертыми объятиями, если в союзе крестьянин появлялся по делу. Его терпеливо выслушивали, давали советы, инструктировали, и крестьянин довольный уходил. Теперь же так: заходит крестьянин в союз и спрашивает бухгалтера, как ближесидящего:

– Можно ли зайти к председателю?

– Попробуйте, – многозначительно предлагает бухгалтер, затаив на лице что-то нехорошее.

Крестьянин осторожно подходит к двери и читает: «Без стуку не заходить».

– А постукать можно? – снова крестьянин обращается к бухгалтеру.

– Я же вам сказал, попробуйте! – раздраженно говорит бухгалтер, не прерывая перебрасывать косточки на счетах.

Крестьянин стучит: ответа нет; крестьянин снова стучит: ответа нет. Наконец, он решается войти, но, не успев переступить порога, как сумасшедший, возвращается обратно.

– Ну что? – ядовито спрашивает бухгалтер.

– Говорить, що «куди пресся, здесь занято!» – отвечает в смущении крестьянин, чувствуя себя в дураках.

Бухгалтер смеется, а за ним вся бухгалтерия.

– А вы знаете, что там, в кабинете, делает в это время Шатунов? – спрашивал своих приятелей Петр Степанович, когда передавал им об этом.

– Нет.

– Так он сидит там с военкомом, – выдумывал Петр Степанович, – или еще с кем-нибудь из красных фуражек, и они ведут приблизительно такой разговор:

– Где это ты достал себе такой револьвер? – так должен спрашивать т. Шатунов военкома.

– Да так… достал, – вяло отвечает военком.

– А ну покажи, какой номер! – просит военкома Шатунов таким тоном, как будто бы от этого зависит благополучие страны.

Потом, будто бы, разговор переходит на погоду, на то, что делов много, поговорят о том, что галстуки теперь начали вязаные носить или что Анастасия Васильевна – бабенка недурственная. А крестьянин в это время стоит, ждет, пока поговорят о делах государственной важности.

Получивши в союзе какую-нибудь сенсацию, Петр Степанович моментально мчится в земуправление к Краулевичу и начинает:

– Да неужели вам, партийным, повылазило, что такие дураки правят райсельхозсоюзом?

– Чего ты все так близко к сердцу принимаешь, Петр Степанович! – восклицает т. Краулевич.

– Ну, как же: девятнадцать двигателей отправили обратно! Могут аэропланов выписать на склад! Слона купят! Выпишут броненосец, как ходкий товар в сельхозкооперации! – возмущается Петр Степанович.

– А ты еще считаешься философом, Петя! Не может же наша партия сразу вдруг все наладить. Ты посмотри: много ведь сору отскакивает от партии. Ты нашего кучера Кузьму знаешь?

– Ну, знаю.

– Так он был раньше, знаешь, какой шишкой? Комендантом нашего города! Бывало, как запряжет пару лошадей в ковровые сани, как пронесется! Шапка заломом, красные брюки, мундир в шнурках… Он ведь не грамотен! Пришло время, и он стал на свое место: теперь возит нашего заведующего. Так-то, брат, Петя: придет время и эти Шатуновы, Гордиенки тоже пойдут насмарку. А теперь лучшие, заметь, на более ответственных постах.