Олег Рой - Дочки-матери, или Каникулы в Атяшево

— А куда это Алика с Артемом укатила? — спросил он между делом.

— На Бугры, — отвечала Ирина.

Иван присвистнул.

— Вот оно что. Интересно…

— Да ничего интересного. — Ира произнесла это с неожиданной для самой себя резкостью.

— Послушай, Иришка, — Иван с любопытством взглянул на нее, — мне кажется, или тебе на самом деле всегда становится неприятно, когда заходит разговор о Буграх?

Некоторое время Ирина помолчала, обдумывая, что сказать в ответ. Конечно, можно было бы ничего не усложнять и сказать Ивану всю правду. Но это было неловко и выглядело бы как-то глупо, что ли… Нет, пожалуй, действительно не стоило.

— Не то чтобы неприятно, — проговорила она наконец после паузы. — Просто, по-моему, все излишне носятся с этими Буграми. Выдумали бог знает что и сами в это поверили… Все-таки мы цивилизованные люди, в двадцать первом веке живем — а тут какие-то бабкины сказки о волшебстве, чудесах и исполнении желаний…

— Ну, не такие уж это сказки, — начал было Иван, но снова взглянул на Ирину и сам себя прервал на полуслове. — Ладно, не хочешь вспоминать про Бугры — не будем. Поговорим о чем-нибудь другом.

Вечерело, солнце склонилось к закату, а Алики еще не было дома, хотя она обещала вернуться засветло. Ирина слегка встревожилась и уже не слишком внимательно слушала Ивана, который рассказывал о москвичах, приехавших в городок на дорогих машинах — вести переговоры с руководством мясокомбината.

— Народ говорит, что они хотят выкупить наш комбинат, — говорил Иван. — Только я думаю, ничего у них не получится.

— Да, будет очень жалко, если комбинат прикроют, — кивнула Ирина, думая о другом.

Вернулись — нарядные, под ручку, точно пара юных влюбленных, Татьяна Сергеевна и дед Игнат. Потом, когда уже начало смеркаться, пришли Лена и Наташа. Татьяна Сергеевна дала команду собирать на стол к ужину, не дожидаясь Володи и Оли — те позвонили и сказали, что пойдут в кино на последний сеанс и вернутся не раньше полуночи. А Алики все не было.

— Что-то она задерживается. — Ирина заметила это с улыбкой, но в голосе все равно прозвучало волнение.

— Да понятно. Дело молодое, — махнул рукой дед Игнат.

Отужинали, убрали со стола. Дед Игнат распрощался и ушел к себе. Уже совсем стемнело. Где-то далеко, в Москве, девушки еще только накладывали макияж, собираясь на тусовки и в ночные клубы, а здесь, в Атяшево, городок уже погружался в покой летней ночи. От утренней непогоды не осталось и следа, ясное небо было усыпано яркими звездами, под крышей навеса с дровами стрекотал сверчок, повсюду ощущалось умиротворение и покой. И только на душе у Ирины становилось все тревожнее и тревожнее.

— Да не волнуйся ты так, — поддерживал ее Иван. Он давно уже собирался домой, но не хотел оставлять Ирину в таком состоянии. — Она же с Артемом, а он нормальный парень. Все будет хорошо. Ну, позвони ей в крайнем случае…

— Позвонила бы, да эта растяпа мобильный дома забыла! — Ира уже не скрывала своего беспокойства.

— Ну, так Артему позвони, — предложил Иван. — Наверняка у кого-то из девчонок есть его телефон. У меня тоже был, но не в памяти мобильного, а дома, в записной книжке.

Номер телефона Артема девочки нашли быстро, Лена вызвалась сама ему позвонить. Но после этого разговора она тоже стала встревоженной и озадаченной.

— Тетя Ира, а они с Аликой не вместе, — взволнованно доложила она, заглядывая в большую комнату. — Артем говорит, что они расстались еще часов в семь, Алика от него убежала. Он не признается, но, кажется, они поссорились…

— Час от часу не легче! — всплеснула руками Ирина.

— Бывает, — пожала плечами Татьяна Сергеевна. — Ну, ничего, побродит, попереживает, успокоится — да и придет домой.

Она села в кресло, зажгла настольную лампу и взяла в руки журнал по акушерству. Несмотря на годы, читала Татьяна Сергеевна без очков.

Но Ирина не могла быть такой спокойной.

— С ней что-то случилось, я сердцем чувствую… — пробормотала она.

— Да что с ней может тут случиться? — Татьяна Сергеевна чуть повысила голос. — Разве что она удрать решила.

— Этого я тоже боюсь, — пробормотала Ирина. — Конечно, денег у нее нет, я ей сейчас их почти не даю, но мало ли что ей в голову взбредет…

В душе Ирины, как темная стена далекого шторма над безмятежным пляжем, поднималось глухое отчаяние. Она уже почти не сомневалась в том, что с Аликой что-то неладно, и чувствовала, что во всем виновата прежде всего она сама, как мать. А самое страшное — она совершенно не знала, что делать. Но тут кто-то осторожно взял ее за руку. Ира подняла голову и увидела Ивана, о котором на миг даже забыла, но который все еще был здесь.