Олег Рой - Дочки-матери, или Каникулы в Атяшево

— Смотри, дочка, он у тебя склизкий какой-то, как я поняла, — сказала мама.

Тогда Ирина обиделась, возмутилась, попыталась переубедить ее и только сейчас осознала, что та оказалась совершенно права. Именно склизкий, точнее слова и не подберешь — лживый, подленький, мелочный, жалкий…

От этих мыслей Ирине стало не по себе. Она привыкла считать себя победительницей, сильной и успешной, а на поверку оказалось, что все совсем не так. Мужья ею не дорожили, дочь выросла, как сорняк у плохой дороги, а мать снова оказалась права, несмотря на все потуги Ирины доказать обратное…

Машина тем временем въехала в ворота и остановилась. Алика, очевидно, уставшая от долгого сидения на одном месте, поспешила вылезти, Ирина последовала ее примеру.

Алика огляделась по сторонам — да уж, это точно не Лазурный Берег… Просторный двор хоть и покрыт травой, но совсем не напоминает английский газон. За гаражом клумба с цветочками, с другой стороны какие-то сараи, а за ними, похоже, огород — грядки тянутся вдаль чуть не до горизонта. Сбоку к дому пристроена открытая веранда, на ней большой деревянный стол, вдоль него — лавки без спинок. В общем, кошмар. Как тут можно жить?

Их уже встречали. Стоило «уазику» оказаться во дворе, как дверь дома распахнулась, и на высоком крыльце появились сначала Лена с Наташей, а потом и их бабушка. Впрочем, бабушкой Татьяна Сергеевна совершенно не смотрелась: стройная, высокая, полная сил, пусть и пожилая, женщина. Алику поразило, как хорошо она выглядит в свои годы — и это при том, что живет практически в деревне и до сих пор работает! Даже руки и шея, почти всегда выдающие возраст женщины, выглядели у Татьяны Сергеевны намного моложе, чем должны были бы по годам, и лишь обильная седина указывала на возраст.

«Мама что, их всех тут элитной косметикой снабжает? — удивленно думала Алика. — Наши… да что там наши — голливудские звезды после пластической хирургии и то выглядят хуже! Странно только, что они тут так за собой следят, а волосы не красят…»

Ей сразу бросались в глаза сходство Татьяны Сергеевны с мамой и тетей. И Ирина, и Ольга были очень похожи на нее, но в них не было какой-то строгости, серьезности, отличавшей бабушку.

Впрочем, строгость и серьезность моментально улетучились, когда бабушка увидела приехавших, сбежала с крыльца и с улыбкой кинулась обнимать и целовать дочь и внучку. Девочки присоединились к ней, расцеловали и тетю, и двоюродную сестру, которая их едва помнила и при других обстоятельствах ни за что бы не узнала. Алика при этом чувствовала себя как человек, на которого вдруг набросился с выражением своей привязанности большой любвеобильный пес. Она растянула губы в притворной улыбке и неуклюже отвечала на объятия, понимая, что ей искренне радуются, но самой ей радостно не было. С ее точки зрения все происходящее выглядело совершенно убого, если не сказать хуже. Бабушка и особенно сестры были для нее совершенно чужими, их радость — непонятной. «То ли прикидываются, то ли дурочки», — цинично думала Алика. Кроме эфемерных уз родства и одного несчастного лета в далеком детстве, ее с этими людьми ничто не связывало. Алика смотрела на сестер с откровенным презрением — совсем не красавицы, одеты в простенькие халатики и дешевые тапочки, обе без макияжа, брови не выщипаны. Ладно, Наташа — она маленькая еще, но Лена-то чего за собой не следит?

— Аличка, ну дай же наконец посмотреть на тебя! — восклицала бабушка. — Какая большая выросла, совсем взрослая!.. А как одета, батюшки-светы! Это сейчас у вас так в Москве ходят? Я, конечно, по телевизору вижу иногда…

Тут она замолчала, сдержавшись, но укоризненно покачала головой.

— Может, пойдем в дом? Что ж во дворе-то стоять! — предложила тетя Оля.

— Или хотя бы меня пропустите с багажом! — шутливо взмолился дядя Володя, который уже успел вытащить из «уазика» сумки и чемоданы и теперь пытался протиснуться с ними к крыльцу сквозь толпу женщин.

— Идемте, конечно. — Татьяна Сергеевна посторонилась, давая дорогу зятю. — Умойтесь с дороги, а мы с Ольгой и девочками пока на стол соберем.

— А меня к завтраку пригласите? — неожиданно послышался от калитки глубокий сильный баритон.

Алика могла бы поклясться, что голос принадлежит мужчине в самом расцвете сил, но, когда обернулась, то увидела стоящего возле «уазика» высокого и худого человека с прекрасной осанкой, но по возрасту явно ровесника Татьяны Сергеевны, а то и старше. Его голова была совершенно седой, но на подбородке пробивалась рыжеватая щетина. Мужчина приветливо улыбался, улыбались, кажется, даже его глаза.