Виктор Дьяков - «Тихая» дачная жизнь

Из состояния этого мирного созерцания, попыток уяснить, что посажено и растёт на грядках, его вывел запах… Это оказался запах жареного мяса и шёл он именно со стороны противоположного дома. Дверь во внутренний, за глухим забором, двор была распахнута и, скорее всего, оттуда распространялся этот аппетитный запах. Вскоре на пороге появилась хозяйка с ложкой в руке и полотенцем на плече. Она что‑то пробовала с ложки, и тут Исмаил скорее угадал, чем различил в бинокль кусок мяса. Мясо, видимо, горячее, потому что женщина осторожно откусывала его и жевала…

У чеченцев, как впрочем и почти у всех мусульман за исключением, может быть, изрядно европеизированных татар, не принято чтобы женщины даже дома ходили с голыми руками, ногами, даже частично обнажённой грудью. На хозяйке противоположного дома был всего лишь купальник, хоть и сплошной, но фактически ничего не скрывавший, потому что облегал её настолько… Исмаил всё очень хорошо различал в свой бинокль, всё… каждую складку, каждую выпуклость, особенно в движении… Внешность добротных русских женщин всегда притягивала горцев, ведь они, как правило, обладали тем, что напрочь отсутствовало у горянок — нега, грация в сочетании с объёмными формами. Такое сочетание, наблюдалось, конечно, далеко не у всех русских женщин, ведь многие из них при всех властях тяжело работали и плохо, или однообразно питались. Но та, что видел в бинокль Исмаил, видимо счастливо избежала и первого, и второго, и третьего…

Во двор, осторожно обходя, занявшую почти весь дверной проём, мать, протиснулся тот самый высокий худощавый подросток‑сын и прямо с верхней ступеньки крыльца спрыгнул на землю, но при этом угодил на какую‑то маленькую ёмкость с дождевой водой, потому что снизу что‑то брызнуло и попало на голые ноги женщины. В бинокль было отчётливо видно, как она сначала отпрянула во внутрь, потом появилась вновь с возмущённым лицом крича на сына, а тот, видимо, ударившись одной ногой, запрыгал на другой, потеряв тапочек, одновременно оправдываясь. Потом мальчишка побежал в туалет, расположенный в глубине двора, а мать что‑то продолжала выговаривать ему в след. Неспешно сойдя с крыльца, она продолжила воспитательную беседу, когда сын вернулся из туалета и хотел проскочить в дом. Мать не пустила, а погнала его мыть руки к висящему тут же во дворе умывальнику.

И это показалось необычным для Исмаила, то что мать командует почти взрослым сыном, и то что не стесняется ходить при нём в таком виде, и то что этот хоть и худой, но, по всему, весьма сильный парень, слушается и побаивается. Впрочем, тут же выяснилось, что сын не так уж и покорен. Вымыв руки, он вытер их о висящее рядом с умывальником полотенце и тут же стал демонстративно‑шаловливо вертеть ладонями перед лицом матери. Та попыталась ударить его полотенцем, но мальчишка увернулся, она вновь, и опять мимо. Началась игра, от созерцания которой Исмаил вдруг получил неведомое ему ранее удовольствие. Впрочем, как и участники той игры. Исмаил это видел по весёлым лицам и матери, и сына. Ей удалось загнать сына в угол между баней и забором. Ударив несколько раз полотенцем по рукам, она схватила его за шею с явным намерением наклонить и отшлёпать как маленького. Но мальчик был уже не маленький, и наклонить его никак не удавалось. Поупиравшись, он вдруг, нырнул вперёд и змеёй проскользнув у матери буквально под мышкой, оказался у неё за спиной… Пока та сообразила, что произошло, сын сам сзади обнял мать за полные плечи и скорее обозначил, чем сделал попытку наклонить уже её… Игру прервала девочка, появившаяся на крыльце, со сна зевавшая и трущая глаза…

После трёх пасмурных сырых дней, наконец, установилась ясная солнечная погода. Обрадованная данным обстоятельством, Лена с утра облачилась в купальник. Она решила за лето во что бы то ни стало загореть. Их с мужем иногда удостаивали приглашениями на некое подобие светских раутов устраивавшихся руководством фирмы. Конечно, Сурин не был Бог весть какой шишкой, что такое начальник охраны… но его училищный друг являлся одним из заместителей генерального директора. Вот на тех раутах Лена и увидела, как выглядят жёны боссов мужа. Нет, внешне, без всех их дорогущих платьев, причёсок, макияжа, бриллиантов, она тех баб легко бы затмила, но… Но вот загар, загар дорогих курортов, как от этого выигрывает даже самая заурядная бабёнка. И она решила, чтобы впредь на подобных «мероприятиях» не выглядеть «белой вороной», хоть как‑то, но загореть, на все сто процентов использовать возможности подмосковного лета. А в общем, завидовала она совсем чуть‑чуть. И в самом деле, грех жаловаться, ведь у них, наконец, появилась именно та относительно обеспеченная, спокойная семейная жизнь, о которой мечтает всякая домовитая женщина, появилась возможность не беспокоиться за кусок хлеба и предаться внутрисемейным радостям.