Михаил Барышев - Вороний мыс

Голос начальника штаба дивизии был с простуженной хрипотцой. В прищуре пухлых век скользило раздражение.

— Теоретически возможно, товарищ полковник. Но с точки зрения здравого смысла немцам разумнее сосредоточить резерв для контрудара на левом фланге, на подходах к береговым батареям… Я лично…

— Вот-вот, — сварливо перебил полковник и крутнул бритой головой. — Может, как раз егеря и рассчитывают на здравый смысл капитана Епанешникова, на его личное мнение… Если бы на войне все по правилам делалось, много легче было бы воевать. А тут иной раз получается, что самое неправильное самым верным оказывается… Смотрите сюда!

На истертой, залохматившейся карте были извилистые линии высоток, ядовито-зеленые пятна торфяных болот, кудрявые завитушки полярных березок и ерника, синие овалы озер и голубой разлив океана, причудливо изрезанного фиордами, бухтами и заливчиками.

— Авиаторы засекли движение катеров противника на Вороний мыс из норвежского рыбачьего поселка. Вот здесь!..

Твердый ноготь начальника штаба прошелся по раскрашенной бумаге, оставив вмятую линию. Она протянулась от берега через залив к остроконечному мысу, смахивающему очертаниями на голову птицы: каменная ворона разевала клюв. Это была маленькая бухточка на западном берегу мыса, единственный подход со стороны моря. В остальных местах берега обрывались неприступными срезами гранита. «Голова» соединялась с берегом узким перешейком, переходящим в пологий склон, на котором располагались береговые батареи, прикрывавшие город. По батареям дивизия должна была нанести первый удар, чтобы смять немцев, обреченно цеплявшихся за каждую скалу, за каждый фиорд, мыс и распадок между сопками. Овладеть городом, портом и оседлать единственное в здешних местах шоссе.

— Или вы считаете, капитан, что егеря на катерах в собственное удовольствие раскатывают? Занимаются морскими оздоровительными прогулками?..

Епанешников молчал. Он по опыту знал, что полковнику надо дать выговориться, снять ненужное напряжение таким вот ехидненьким и, в сущности, не злым ворчанием. Поэтому командир разведывательной роты с деланным вниманием рассматривал знакомое ему изображение мыса на листе бумаги, разлинованном квадратами, усеянном множеством цифр, обозначавших высоту сопок, которых на карте навалом. Только в полосе обороны дивизии их наверняка хватило бы на иную область…

И все сплошь безымянные, пронумерованные до тошноты, без единого живого названия.

Третий год воюет капитан Епанешников на краю земли. Досталась ему в солдатской доле черствая горбушка. Гранитные сопки, торфяные болота, вода и камни, собачий холод, ветры, сбивающие с ног, непролазные заметы снега, комарье, заунывные дожди, валуны и кочки.

— Неделю назад лейтенант Кременцов был с разведчиками на Вороньем мысу, — сказал командир роты. — Прошел вглубь, до озерка. Обнаружил лишь отдельные дозоры и наблюдателей на сопках…

Епанешников не мог принять опасений начальника штаба. Удобных подходов к мысу нет. В бухточку на западном берегу могут пройти только мелкосидящие катера. Бессмысленно немцам накапливать здесь кулак для контратаки.

Выход с мыса просматривается наблюдателями почти во всю ширину перешейка. Контратакующих гитлеровцев можно здесь легко накрыть из-за фиорда артиллерийским огнем и «эрэсами» гвардейского минометного полка.

Катера, замеченные летчиками, наверняка везли обычные припасы егерским дозорам на Вороньем мысу.

— Знаю, капитан, что было неделю назад. Меня интересует, что произойдет, когда наши батальоны пойдут за фиорд к береговым батареям. На войне не только саперам ошибаться нельзя. К начальникам штабов и командирам разведывательных рот эта присказка тоже относится. На мысу в скалах нехитро и полк спрятать.

Палец полковника снова прошелся по карте. По выгибу тонкой линии, где сливалась бурая раскраска сопок и голубизна океана.

— По самому берегу могут пройти. Во время отлива. Западная литораль мыса наблюдателями не просматривается… Теоретическую, как вы изволили выразиться, возможность контрудара по нашему флангу мы тоже обязаны предусматривать.

В простуженном голосе полковника прорезался металлический звон. Глаза его недовольно скользнули по ладной, туго перепоясанной портупеей фигуре сухощавого командира разведроты.

— Приказываю выслать на Вороний мыс разведгруппу с рацией. Пусть сидят там до самого штурма… Сидят, смотрят в оба и, скажем…четыре раза в сутки передают сообщения.