Джон Кракауэр - В диких условиях

«Уолдо считает, что Эверетта убили, – говорит Слейт, – но я так не думаю. Я два года прожил в Эскаланте. Я говорил с людьми, которых обвинили в его смерти, и не верю в их виновность. Но кто знает? Никогда не угадаешь точно, что способен сделать человек по секрету. Другие думают, что он свалился со скалы. Ну, это он мог, ага. Здесь такое вообще часто случается. Но мне сдается, что все было совсем не так.

Я тебе скажу, что я думаю: я думаю, он утонул».

Много лет назад, путешествуя вдоль одного из притоков реки Сан-Хуан по Большому Ущелью, что в семидесяти с небольшим километрах на восток от ущелья Дейвис, Слейт обнаружил выцарапанное на мягкой глиняной стене другого зернохранилища анасази имя Немо. Слейт считает, что этот автограф Рюсс оставил вскоре после ухода из ущелья Дейвис.

«Загнав ослов в кораль, – говорит Слейт, – Рюсс спрятал свои шмотки в какой-нибудь пещере, а сам двинул играть в капитана Немо. У него были друзья среди индейцев в резервации навахо, и я думаю, что он направился именно туда». Если бы Рюсс пошел в страну навахо наиболее логичным маршрутом, то он пересек бы реку Колорадо неподалеку от «Дыры в камне», потом миновал бы столовую гору Уилсона и Клей-Хиллс по тропе, проложенной в 1880 году мормонскими первопроходцами, и, наконец, спустился бы по Большому Ущелью к реке Сан-Хуан, за которой и находилась индейская резервация. «Эверетт высек свой псевдоним на развалинах в Большом Ущелье чуть ниже того места, где в него вливается ручей Коллинс-Крик, а потом пошел дальше к реке Сан-Хуан. Попытался переплыть ее и утонул. Вот что я думаю».

Слейт считает, что, успешно форсировав реку и добравшись до резервации живым и здоровым, Рюсс не смог бы долго скрывать свое присутствие в этом мире, «даже продолжая играть в капитана Немо. Эверетт был одиночка, но людей все равно слишком любил, чтобы до конца своих дней от них прятаться и безвылазно торчать в резервации. Почти все мы такие… я такой, Эд Эбби был такой и, судя по всему, этот пацаненок Маккэндлесс тоже был такой. Понимаешь, мы любим общение, но слишком долго в компании людей быть не можем. Поэтому мы валим куда подальше, потом возвращаемся на некоторое время, а потом опять бежим на хрен. То же самое делал и Эверетт».

«Эверетт был парень со странностями, – признает Слейт. – Какой-то был не такой, как все. Но что его взять, что Маккэндлесса, они хоть попытались поймать свою мечту за хвост. И в этом есть определенное величие. Они хоть попытались. Ведь многие даже и этого не делают».

Приблизиться к пониманию Эверетта Рюсса и Криса Маккэндлесса мы сможем, попытавшись взглянуть на их деяния в более широком контексте. Нам будет полезно обратить свои взоры на аналогичных персонажей из далеких стран и давно минувших столетий.

Невдалеке от юго-восточного берега Исландии находится барьерный остров Папос. Этот голый, каменистый остров, непрестанно терзаемый ветрами Северной Атлантики, был назван в честь своих первых, но теперь уже давно канувших в Лету обитателей, ирландских монахов, именовавшихся papar . Прогуливаясь как-то летом по его кочковатому берегу, я наткнулся в тундре на сеть еле заметных прямоугольных углублений. Это были следы древних хижин, построенных монахами за сотни лет до появления поселения анасази в ущелье Дейвис.

Монахи прибыли на остров не позднее пятого или шестого столетия нашей эры с западного берега Ирландии. Выйдя в плавание на небольших парусно-весельных открытых лодках, представлявших собой обтянутую кожей легкую раму из ивняка, они пересекли один из самых опасных участков Мирового океана, даже не зная, что их ждет (и ждет ли вообще) на другой его стороне.

Papar рисковали своими жизнями (и никому неведомо, сколько этих жизней было потеряно) не ради богатства или славы, не в попытках завоевать новые земли для какого-то верховного правителя. Как заметил великий исследователь Арктики, нобелевский лауреат Фритьоф Нансен: «В эти удивительные путешествия… они пускались в основном из стремления найти безлюдные места, где можно было бы жить в полном покое, удалившись от суеты и соблазнов мира людей». В девятом веке, когда на берега Исландии высадились первые группки норвежцев, papar решили, что на острове становится тесновато, хотя в действительности он так и оставался практически необитаемым. В результате они предпочли снова загрузиться в свои кожаные лодки, взяться за весла и отправиться в сторону Гренландии. За штормовые океанские просторы, за западную границу изведанного человеком мира их гнал духовный голод, страстное желание такой силы, что представить себе его накал современный человек просто не в состоянии.