Вильям Козлов - Волосы Вероники

Сегодня она была в длинном льняном платье, стянутом широким поясом на ее высокой талии, и в белых босоножках, в руках, как всегда, туго набитая сумка. Она имела обыкновение возить с собой сразу несколько толстых книг. Привыкла читать в электричке. Это еще можно понять, но зачем таскать с собой целую библиотеку?

Оглянувшись, Оля помахала водителю тонкой рукой, тот посигналил и тронул машину. Это был Леня Боровиков, известный баскетболист. Известный со слов Оли, я его не знал. Я двором опередил Олю, вышел к черному ходу своего дома, быстро взлетел по каменным ступенькам на свой этаж, открыл дверь и, прислонившись в прихожей к стене, отдышался.

Позже, когда мы почистили грибы и я поставил их на медленном огне тушиться, я как бы между прочим спросил Олю:

— На каком ты транспорте приехала с Финляндского? На девятнадцатом трамвае?

Голос мой звучал спокойно, даже равнодушно. Оля — она полулежала на диване и смотрела телевизор — подняла на меня незамутненные чистые глаза.

— С Финляндского? Я приехала к тебе из Купчина.

— Вот как,— только и сказал я.

— Я вчера была у подруги,— продолжала она.— Ну, засиделись там, было уже поздно, я и осталась ночевать.

— У Милы Ципиной? — поинтересовался я.

— Можно подумать, что у меня, кроме Милы, нет подруг! Я была у Марины Барсуковой.

— Это кто еще такая?

— Очень симпатичная девочка. Брюнетка, глаза как вишни, мужчины сходят по ней с ума. Познакомить?

— А-а…

— Кто еще был? — с улыбкой перебила она.— Леня Боровиков с приятелями. Мы с Мариной еле выставили их в два часа ночи. А потом они снова пришли с шампанским, достали где-то в ресторане. Они все могут достать…— она прикрыла рот тонкими длинными пальцами с розовыми ногтями.— Я совсем не выспалась…

— Я понимаю…

— Ничего ты не понимаешь,— отмахнулась она.— Боровиков, конечно, стал приставать ко мне, но я ушла в другую комнату и закрылась. Он грохотал, грозился дверь вышибить… Он такой, мог бы, только это ничего бы не изменило… Я так и сказала ему, он успокоился и переключился на Барсукову. Да-а, спрашивал, кто ты такой… Говорил, что когда-нибудь доберется до тебя, руки-ноги переломает. Он здоровенный, один с троими справится. Дурной он пьяный.

— А трезвый?

— Надоел он мне, как горькая редька! — Она снова прикрыла зевающий рот ладошкой.— А Барсуковой нравится. Ей все мои знакомые нравятся, просила с тобой познакомить.

— У вас что — все общее? — съязвил я.

— С Мариной мы вместе в школе учились,— невозмутимо продолжала она.— Я поступила в Торговый, а она не прошла по конкурсу. Работает в парфюмерном магазине на Невском. Тебе английские лезвия «жиллетт» не нужны?

— Я бреюсь электрической,— сказал я.

— А хороший фирменный одеколон?

— У меня нет никакого желания знакомиться с твоей подружкой,— сказал я.

— Она все равно не даст мне покоя,— вздохнула Оля.— У нее пунктик: отбивать моих знакомых.

— Леню Боровикова жалко? — подковырнул я.

— Тут все получилось наоборот,— рассмеялась Оля.— Барсукова познакомила меня с Леней, он втюрился в меня и бросил ее. Она не растерялась и тут же подцепила моего Генриха…

— Все смешалось в доме Облонских,— усмехнулся я.

Странно было все это слышать мне от Оли Журавлевой. У меня было такое ощущение, что она меня разыгрывает, но, с другой стороны, я знал, что все так и было. Она будто бы понимала, что та жизнь, которую ведет она и ее подружки,— неинтересна и порочна, в душе осуждала эту жизнь, но вырваться из старого окружения не хотела или не могла. Я понимал, что сразу после института не станешь другим человеком. Старые знакомства, студенческие замашки — все это еще было при ней. И вместе с тем она понимала, что с окончанием института жизнь ее круто должна перемениться, хочет она того или нет. На ней теперь определенная ответственность, да и отношения с людьми стали иными, чем раньше. Одно дело — студентка, другое — ревизор.

Оля Журавлева безусловно была неглупой девушкой, рано или поздно она поймет, что нужно жить иначе. Вряд ли она любила по-настоящему. Романы ее были длительными, но не глубокими. Она оберегала свою свободу, желала распоряжаться собой и своим временем по своему усмотрению. Она не могла не замечать, что на нее обращают внимание мужчины, но надменность или высокомерие, которые нередко бывают у красивых избалованных девушек, у нее начисто отсутствовали. Как-то раз она приехала ко мне и сообщила, что ее до моего дома — она опаздывала — подвез на такси какой-то юноша лет семнадцати. Она стояла на автобусной остановке, переживала, что опаздывает, ну, он подошел, заговорил с ней, а потом предложил подвезти на такси. Дело было поздним вечером, но у нее даже мысли не возникло, что у молодого человека что-либо могло быть нечистое на уме. Однако с какой стати паренек повезет незнакомую девушку на свидание с другим мужчиной? Ну ладно, он шофер и просто решил подхалтурить, но тут совсем другое. В конце концов оказалось, что мальчик стал приставать к ней в машине, чтобы она дала ему свой телефон, и стал договариваться о свидании, а когда она сказала, что это ни к чему, хотел выскочить вслед за ней из такси, но тут шофер ухватил его за куртку и стал требовать, чтобы тот сначала по счетчику уплатил…