Том Роб Смит - Колыма

Почти сразу же раздался нестройный хор голосов. Оскорбления слились в шумный и неразборчивый гвалт. Адвокат воздел обе руки над головой, требуя соблюдать тишину:

— Выступайте по одному! Вы поднимаете руку, я показываю на вас, и только тогда вы говорите. Возможность выступить получат все.

Он показал на пожилого заключенного. Рука его осталась поднятой. Адвокат заметил:

— Можете опустить руку. Говорите.

— Моя рука и есть доказательство его преступления.

Фаланги двух пальцев на руке отсутствовали, и вместо них остались лишь почерневшие обрубки.

— Обморожение. Рукавиц у меня не было. Минус пятьдесят градусов: стоял такой холод, что плевок не долетал до земли, замерзая на лету. Но он по-прежнему выгонял нас на работу, когда нельзя было даже плюнуть! Он выгонял нас на работу! День за днем! Два пальца — две ступеньки!

Его слова были встречены одобрительными криками. Адвокат одернул свой серый тюремный ватник, словно это был строгий костюм.

— Дело не в количестве пальцев, которые вы потеряли. Вы заявляете о нечеловеческих условиях работы. Преступление подтверждено. Но это — один пример и поэтому всего одна ступенька.

Из толпы прозвучал чей-то выкрик:

— Я потерял палец на ноге! Почему мой палец не считается за ступеньку?

Почерневших и деформированных пальцев на руках и ногах нашлось более чем достаточно, чтобы заставить начальника лагеря подняться на самый верх лестницы. Адвокат начал терять нити управления, будучи не в состоянии моментально придумать и претворить в жизнь новые правила, способные утихомирить возбужденную толпу.

Перекрывая всеобщий шум, Синявский вдруг вскричал громким голосом:

— Вы правы! Ваши травмы — это преступления. Каждая из ваших травм — преступление.

Начальник лагеря поднялся еще на одну ступеньку. Громкие возгласы и споры постепенно стихли. Собравшиеся стали слушать Синявского.

— Правда заключается в том, что я совершил больше преступлений, чем здесь осталось ступенек. Если бы лестница тянулась до вершины горы, мне пришлось бы подняться по ней до самого конца.

Адвокат, удрученный тем, что подсудимый нашел способ обойти его систему, поинтересовался:

— Значит, вы признаете, что заслуживаете смерти?

Начальник лагеря заговорил обиняками:

— Поднимаясь на ступеньку вверх, разве нельзя потом опуститься на ступеньку вниз? Если ты совершил дурной поступок, разве не можешь потом сделать добро? Разве не могу я попытаться исправить то зло, которое причинил?

Он показал на заключенного, потерявшего палец на ноге.

— Вы лишились пальца в результате обморожения, и за это я поднялся на одну ступеньку. Но в прошлом году вы захотели отправить свой заработок семье. Когда я объяснил вам, что в нашей несправедливой системе вы не зарабатываете столько, чтобы покрыть их потребности, разве после этого я не дал вам денег из своей зарплаты, дабы возместить разницу? Разве не я лично проследил за тем, чтобы ваша жена получила деньги вовремя?

Заключенный огляделся по сторонам, но ничего не ответил. Адвокат спросил:

— Это правда?

Узник неохотно кивнул.

— Правда.

Начальник лагеря сошел на одну ступеньку вниз.

— Разве нельзя мне опуститься на одну ступеньку за такой поступок? Признаю, что я сделал еще недостаточно для того, чтобы исправить причиненное мною зло. Так почему бы не позволить мне жить дальше? Позвольте мне провести остаток жизни, пытаясь возместить убытки! Разве это не лучше, чем просто убить меня?

— А как же те люди, что погибли по вашей вине?

— А как насчет тех людей, которых я спас? После кончины Сталина уровень смертности в этом лагере — самый низкий на Колыме. Это — результат проведенных мною реформ. Я увеличил вам паек. Я дал вам возможность отдыхать дольше, а работать меньше. Я улучшил медицинское обслуживание. Больные перестали умирать! Они выздоравливают. И вы знаете, что это правда! Вам удалось одолеть охранников только потому, что вы лучше питаетесь и больше отдыхаете, став здоровее, чем были когда-либо! Я — причина того, что ваше восстание вообще стало возможным!

Адвокат подошел к начальнику лагеря вплотную. Он был явно раздосадован тем, что его система не работает.

— Мы ничего не говорили насчет возможности спуститься на одну ступеньку.

Председательствующий повернулся к тройке лидеров:

— Хотим ли мы изменить систему?

Рабочий с квадратным подбородком оглянулся на своих товарищей.

— Начальник лагеря просит дать ему еще один шанс. Согласны?