Том Роб Смит - Колыма

— Никому ты не отомстила. Советские войска могут потерять сотню танков и тысячу солдат, и все равно это не будет иметь никакого значения. Эти потери для них — ничто, мелочь, не заслуживающая внимания.

— Панин недооценил глубину ненависти местных жителей.

— Одной ненависти мало.

Но Фраерша уже перенесла свое внимание на Кароя.

— Вы — его переводчик? Приставлены к нему Фролом Паниным?

— Да.

— Вы получили приказ убить меня?

Карой задумался, немного помолчал, после чего ответил:

— Вас должны были убить или Лев, или я. Сразу же после начала восстания.

Лев был потрясен, а Фраерша лишь покачала головой.

— Значит, ты так и не понял, для чего тебя отправили сюда, Лев? Это тебя используют втемную, нечаянный убийца. Это ты работаешь на Панина, а не я.

— Я ничего не знал об этом.

— Твой излюбленный ответ… Ты никогда и ничего не знаешь. Позволь мне кое-что тебе объяснить. Не я организовала восстание. Я лишь немного помогла ему. Ты можешь убить меня, но это не будет иметь никакого значения.

Лев обернулся к Зое. На плече у девочки висел автомат, а за поясом торчали гранаты. Одежда ее была грязной и порванной, руки исцарапаны. Она выдержала его взгляд, и на лице ее была написана такая ненависть, что ему показалось, будто она боится дать волю совсем другим чувствам. Рядом с ней стоял мальчишка, убивший патриарха. Он держал Зою за руку.

— Если ты станешь сражаться, тебя убьют.

Фраерша заговорила, обращаясь к Зое:

— Что скажешь, Зоя? Лев предупредил тебя.

Зоя сорвала с плеча автомат и подняла его над головой.

— Мы будем драться!

Тот же день

Хотя Раисе хотелось поговорить, Лев не имел ни малейшего желания выслушивать жену. С тех пор как их заперли в этой импровизированной камере, он не проронил ни слова. У противоположной стены на матрасе, прикрыв глаза, вытянулся Карой. Когда их захватили в плен, он повредил ногу. Нарушив молчание, Раиса сказала:

— Лев, прости меня.

Он посмотрел на нее.

— Я сделал одну большую ошибку, Раиса. Я должен был рассказать тебе о Зое. Я должен был рассказать тебе о том, что она стояла надо мной с ножом в руке.

Карой поинтересовался:

— Эта та самая дочь, которую мы пытаемся спасти, стояла над вами с ножом в руке?

Карой приоткрыл один глаз и посмотрел сначала на Раису, а потом на Льва.

Лев понизил голос, чтобы Карой не вмешивался в их разговор:

— Мы сможем вырваться отсюда, только если будем доверять друг другу.

Раиса кивнула.

— Но одно доверие не вызволит нас из этой комнаты.

Лев спросил:

— Ты имеешь представление о том, как вытащить отсюда Зою?

— Она влюблена.

Лев удивленно отпрянул от нее:

— В кого?

— Он очень молод, ее ровесник. Его зовут Малыш.

— Этот мальчишка — убийца. Я видел, как он убивал патриарха. Он обезглавил семидесятилетнего старика куском проволоки.

Карой сел на матрасе.

— Они друг друга стóят.

Раиса взяла Льва за руки.

— Малыш — наша единственная надежда.

Тот же день

Зоя затаилась возле разрушенного дома. В него угодил снаряд, и он обрушился. Лежа на животе, выставив перед собой винтовку, она приникла к прицелу. В самом начале моста Кошута, неподалеку от парламента, застыли два советских танка. Вне всякого сомнения, они ожидали приказа войти в город, как и предсказывал Лев.

Она не рассчитывала когда-либо вновь увидеть его. И сейчас ей никак не удавалось сосредоточиться — перед внутренним взором девочки стояло его лицо. Она не находила себе места, и ей захотелось в туалет. Бросив последний взгляд в сторону танков, она отложила винтовку и принялась осматривать остатки спальни. Наружная стена обвалилась внутрь, обнажив комнату. Единственным укромным местечком представлялся огромный гардероб, иначе придется отойти слишком уж далеко от своей позиции. Она скользнула внутрь, закрыла дверцы и присела на корточки. Ее вдруг охватило чувство вины, когда вместо туалетной бумаги пришлось воспользоваться рукавом пальто, — очень иррациональное, надо отметить, чувство, учитывая, что она собиралась убить человека. Она много раз стреляла из автомата и, не исключено, уже убила кого-нибудь, хотя и не видела, чтобы кто-то упал или был ранен после ее выстрелов. На нее вдруг накатила тошнота, и она едва успела схватить чей-то ботинок, как ее вырвало прямо в него.

Пошатываясь, она вышла из гардероба и захлопнула дверцы за собой. Винтовка по-прежнему лежала на кирпичах, там же, где она оставила ее. Вся дрожа, девочка вернулась на свою позицию. Советский солдат, с трудом переставляя ноги, брел к застывшим в неподвижности танкам. Зоя навела на него перекрестие прицела. Лица его она не видела, только каштановые волосы. К нему должны были поспешить на помощь другие офицеры. Фраерша научила ее, что в первую очередь надо стрелять в них, а раненого можно добить потом.