Джон Тул - Сговор остолопов

— Не пытайся сделать из «Штанов Леви» великую пьесу Артура Миллера [ Американский драматург (род. 1915), чья пьеса «Смерть коммивояжера» (1949) получила Пулитцеровскую премию] .

— Слава богу, есть я, чтобы за тобой присматривать. Слава богу, у меня есть интерес к компании. Как мисс Трикси? Надеюсь, она еще не утратила вкуса к жизни и активно функционирует.

— Она до сих пор жива, и одно это о многом говорит.

— По крайней мере, у меня к ней есть интерес. Ты бы вышвырнул ее на снег очень давно.

— Эта женщина давным-давно должна быть на пенсии.

— Я же говорила тебе — пенсия ее убьет. Нужно делать так, чтобы она чувствовала себя нужной, любимой. Эта женщина — подлинная перспектива психического омоложения. Я хочу, чтобы ты ее привез как-нибудь сюда. Мне бы хотелось по-настоящему над нею поработать.

— Притащить сюда эту рухлядь? Ты рехнулась? Я не желаю, чтобы напоминание о «Штанах Леви» храпело у меня в кабинете. Она обмочит тебе всю тахту. Можешь забавляться с нею на расстоянии.

— Как это типично, — вздохнула миссис Леви. — Как я терпела такое бессердечие все эти годы, мне никогда не понять.

— Я уже разрешил тебе держать мисс Трикси в конторе, где, насколько я знаю, она целыми днями сводит этого Гонзалеса с ума. Когда я сегодня утром туда зашел, все валялись на полу. Не спрашивай меня, чем они занимались. Это могло быть чем угодно. — Мистер Леви присвистнул сквозь зубы. — Гонзалес, как обычно, где-то на луне, но видела бы ты этого другого субъекта, что там работает. Не знаю, откуда они его выкопали. Ты не поверишь своим глазам, честное слово. Боюсь даже гадать, чем эти три шута гороховых весь день в конторе занимаются. Просто чудо, что там ничего еще не произошло.

Игнациус решил не ходить в «Пританию». Демонстрировавшаяся картина была широко разрекламированной шведской драмой о человеке, теряющем свою душу [ Вполне возможно, речь идет о фильме Ингмара Бергмана «Зимний свет» (1962) с Максом фон Зюдовым в главной роли] , и Игнациуса не особенно интересовало его смотреть. Следует побеседовать с управляющим кинотеатра: как он мог допустить в прокат такую скукотищу.

Он проверил засов на двери: интересно, когда вернется мамаша. Она вдруг стала уходить из дому чуть ли не каждый вечер. Однако, перед Игнациусом сейчас стояли другие заботы. Выдвинув ящик стола, он посмотрел на кипу статей, написанных им когда-то с учетом журнального рынка. Для серьезных общественных журналов там были «Наблюдения о Боэции» и «В защиту Хросвиты: тем, кто говорит, что ее никогда не было». Для семейных журналов он написал «Смерть Рекса» и «Дети, надежда мира». В попытке проникнуть на рынок воскресных приложений он сочинил «Задачу обеспечения безопасности воды», «Опасность восьмицилиндровых автомобилей», «Воздержание, безопаснейший метод контроля рождаемости» и «Новый Орлеан, город романтики и культуры». Просматривая старые рукописи, он недоумевал, почему так и не отправил их в редакции — каждая была по-своему великолепна.

Однако, сейчас перед ним маячил новый, крайне прибыльный проект. Игнациус быстро очистил стол, ловко смахнув одним движением лап все журнальные статьи и блокноты «Великий Вождь» на пол. Перед собой он положил новую папку со скоросшивателем и на ее грубой крышке медленно вывел печатными буквами красным карандашом: «ДНЕВНИК РАБОЧЕГО ПАРНИШКИ, ИЛИ ДОЛОЙ ПРАЗДНОСТЬ». Закончив этот труд, он содрал ленты с новых пачек линованной бумаги «Синий Конь» и сложил их в папку. Карандашом проткнул дырки в нескольких бланках «Штанов Леви», на которых уже имелись записи, и подшил их в начало. Взяв шариковую ручку «Штанов Леви», он начал писать на первом листке «Синего Коня»:

Любезный Читатель,

Книги — бессмертные сыновья, презирающие своих родителей.

— Платон

Я прихожу к выводу, любезный читатель, что уже привык к возбужденному темпу конторской жизни, — я сомневался, что когда-либо вообще смогу к нему приспособиться. Разумеется, это правда: за свою недолгую карьеру в «Штанах Леви, Лимитед» я преуспел в инициации нескольких методов экономии труда. Те из вас, кто являются моими собратьями по конторскому труду и оказываются читающими сей язвительный дневник во время перерыва на кофе, могут принять к сведению одно-два из моих нововведений. Наблюдения эти я адресую также управленцам и магнатам промышленности.

Мне пришлось по вкусу прибывать в контору на час позже, чем от меня ожидается. Следовательно, когда я действительно приезжаю, то приезжаю гораздо лучше отдохнувшим и освеженным и тем самым избегаю того первого унылого часа рабочего дня, за который мои по-прежнему вялые ощущения и тело превращают любое задание в епитимью. Я пришел к заключению, что с более поздним приездом работа, которую я выполняю, несет на себе печать гораздо лучшего качества.