Джон Тул - Сговор остолопов

— Шшш, — прошипела миссис Райлли в телефон.

— Ну, так послушай суда, миленькая. Как тока Клод женисся, он и думать забудет про этих камунясов. У него ж мозги щас ничем не заняты, все оттуда. Дай ему любви немножко, вот и все.

— Санта!

— Господи Боже мой, — поперхнулся от негодования Игнациус. — Вы снова разговариваете с этой проституткой Баттальей?

— Закрой рот, мальчик.

— Ты б лучше этому свому Игнациусу по голове настучала, — посоветовала Санта.

— Ох, если б мне только сил на это хватало, — ответила миссис Райлли.

— Ой, Ирэна, чуть не забыла тебе сказать. Анджело сёдни утром заходил, кофы выпить. Так я его едва признала. Видела б ты его в этом шерсином косюме. Чисто лошадь миссис Астор. Бедненький Анджело. Уж так старается, так старается. Теперь по разным барам ходить будет, грит, по первоклассам. Скорей бы уж он какого-нить субчика привлек.

— Нет, ну какой ужыс, — печально отозвалась миссис Райлли. — А что ж он делать будет, если его из сил вышвырнут? Ему ж троих детишек кормить надо.

— В «Райских Киоскерах» для людей с инициативой и хорошим вкусом открыты весьма перспективные возможности, — сказал Игнациус.

— Слушай-слушай этого самашетшево, — сказала Санта. — Ай, Ирэна. Позвони-ка ты лучше скорее в Благодарительную, голуба.

— Давай же ж ему еще один шанец дадим. Может, он куш какой сорвет.

— Я ващще не понимаю, зачем я трачу тут время, с тобой разговариваю, — хрипло вздохнула Санта. — Значть, сёдни около семи? Клод грил, тоже суда придет. Заежжай за нами, съездим на озеро прокатимся, крабов хороших поедим. Ф-фу-у! Как же ж вам, детки, повезло, что я с вами тут нянчусь. Вам обоим просто нянька нужна, особенно когда Клод тут отирается.

Санта фыркнула гуще обычного и повесила трубку.

— О чем можно столько болтать с этой старой сводней, во имя всего святого на земле? — спросил Игнациус.

— Заткнись!

— Благодарю вас. Я вижу, дела здесь обстоят как всегда жизнерадостно.

— Ты скока денег сёдни принес? Опять четвертной? — завопила миссис Райлли. Она подскочила, быстро сунула руку в один из карманов форменного халата и извлекла оттуда яркую фотографию. — Игнациус!

— Отдайте немедля! — загрохотал тот. — Как осмелились вы запятнать это великолепное изображение своими грязными руками винной торговки?

Миссис Райлли снова всмотрелась в фотографию и закрыла глаза. По щеке ее покалилась слезинка.

— Я так и знала, когда ты начал эти сосыски торговать, что с такими людями якшаться будешь.

— Что вы имеете в виду — «с такими людями»? — сердито спросил Игнациус, пряча фотографию в карман. — Это блестящая злоупотребленная женщина. Говорите о ней с уваженем и почтением.

— Я вообще не хочу разговаривать, — всхлипнула миссис Райлли, не распечатывая глаз. — Иди к себе в комнату и сиди там, пиши свои глупости. — Зазвонил телефон. — Это опять, должно быть, мистер Леви. Он сёдни уже два раза звонил.

— Мистер Леви? Что понадобилось этому монстру?

— Он не захотел мне говорить. Ступай, самашетший. Отвечай. Сними трубку.

— Что ж, я определенно не желаю с ним разговаривать, — громыхнул Игнациус. Он снял трубку и измененным голосом, в котором богато играли мейферские [ Мейфер — фешенебельный район Лондона .] акценты, ответил:

— Аллоу?

— Мистер Райлли? — спросил мужской голос.

— Мистера Райлли здесь нет.

— Это Гас Леви. — На заднем фоне женский голос тем временем говорил:

— Посмотрим теперь, что ты ему скажешь. Еще один шанс коту под хвост, психопат сбежал.

— Мне несказанно жаль, — провозгласил Игнациус. — Мистера Райлли сегодня днем вызвали из города по одному весьма неотложному делу. В действительности же он пребывает в психиатрической лечебнице штата в Мандевилле. С тех пор, как ваш концерн так злонамеренно уволил его, ему приходится совершать регулярные поездки в Мандевилль и обратно. Все его эго изранено. Вы еще можете получить счета от его психиатра. Они довольно-таки ошеломляющи.

— Так он свихнулся?

— Неистово и окончательно. Мы провели здесь с ним весьма незабываемое время. В первый раз, когда он отправился в Мандевилль, его пришлось транспортировать в бронированном автомобиле. Как вам известно, его телосложение довольно величественно. Сегодня днем, тем не менее, он отправился в обычной патрульной карете скорой помощи.

— А в Мандевилле к нему пускают посетителей?

— Ну, разумеется. Поезжайте и повидайтесь с ним. Привезите ему печенья.

Игнациус шваркнул трубкой о рычаг, сунул четвертьдолларовую монету в ладонь все еще шмыгавшей носом матери и, переваливаясь с борта на борт, направился к себе в комнату. Открывая дверь, он чуть-чуть помедлил, чтобы поправить табличку «МИР ВСЕМ ЛЮДЯМ ДОБРОЙ ВОЛИ», которую когда-то прибил кнопкой к шелушившемуся краской дереву.