Геннадий Алексеев - Неизвестный Алексеев. Неизданные произведения культового автора середины XX века (сборник)

Наконец коридор кончился, и Д. очутился в довольно просторной и тоже обставленной шкафами комнате, посреди которой стоял большой стол красного дерева, обтянутый зелёным сукном. За столом тоже сидела женщина, только довольно молодая, хотя и в очках. Д. приблизился к ней и объяснил, что ему требуется.

– Документы! – произнесла очкастая, взглянув на Д. строго, но и приветливо одновременно.

Д. положил на стол пачку документов.

– Та-ак… та-ак… та-ак, – говорила женщина, перебирая документы, – та-ак… та-ак… та-ак… – но потом вдруг сказала: – А самого главного-то у вас и нет!

– То есть как – нет? – ужаснулся Д. – Всё в соответствии с инструкцией… Я ведь её переписал! Я не мог ошибиться! Я ведь, знаете ли, аккуратный человек! Я никогда не ошибаюсь!

– Дело в том, – продолжала служительница библиотеки, – что совсем недавно мы получили новую инструкцию и, наверное, вы с нею не знакомы.

– Да, да! – воскликнул Д. – Новую инструкцию я не видел! Новую инструкцию мне никто не показывал! О новой инструкции мне никто не сказал ни слова! Никакого намёка не было на новую инструкцию! Клянусь вам! Откуда же я мог знать о какой-то новой инструкции, подумайте сами! Что же мне теперь делать? Я просто в панике! Я просто в отчаянье!

– Не надо отчаиваться, – успокоила служительница. – Быть может, у вас найдётся ещё какой-нибудь документ?

Д. стал торопливо рыться в карманах. После он стал рыться в своём бумажнике. Потом опять взялся за карманы. В одном из карманов он отыскал затасканное служебное удостоверение с фотографией и круглой печатью.

– Может быть, это? – робко сказал Д., протягивая удостоверение очкастой служительнице.

– Вот, вот! – обрадовалась она. – Как раз оно нам и требуется! Правда, оно просрочено, но не беда. Только вы уж продлите его, пожалуйста. Если бы тут сидела другая дежурная, она бы его у вас не взяла.

Д. ждал, пока дежурная выпишет ему пропуск, и рассматривал комнату. Над шкафами висели портреты великих умов. Их лица были очень похожи на лицо плечистого и лица тех людей, которые повстречались Д. в бесконечном коридоре. «Ох уж эти науки!» – вздохнул про себя Д. и, взяв из рук дежурной маленькую, новенькую книжечку пропуска, тоже с фотографией и большой круглой печатью, направился дальше, к главной лестнице.

Она была чистой и не казалась очень старой. На стенах висели древние каменные плиты с текстами на древних языках – на латинском, древнегреческом, древнееврейском, древнекитайском. Были надписи, выполненные клинописью и египетскими иероглифами. Была плита с текстом на древнеславянском. Д. рассматривал их с благоговением. Ему казалось, что он ощущает запах вечности и слышит невнятную речь далёких предков. Увы, Д. не знал ни одного из этих давно уже мёртвых наречий, и плиты напомнили ему о его невежестве. «Быть может, в этих надписях говорится о конце света?» – подумал Д. и, взобравшись на второй этаж, направился дальше.

Каталог размещался в большом зале и производил внушительное впечатление. К нему было страшно подступиться. Д. вдруг стало очень тоскливо и неуютно. Ему захотелось убежать из Главной библиотеки. Но он не убежал и спросил очередную служительницу, сидевшую тут же, в уголке за маленьким столиком, как пользоваться каталогом. Получив необходимую информацию, Д. стал бродить между стендами с бесчисленными ящичками и разнообразными поясняющими надписями, пока не отыскал то, что нужно.

Долго он перебирал карточки, долго путался в них, долго вчитывался в то, что было на них написано. Под рубрикой «эсхатология» значились только небольшие брошюрки, в которых речь шла о религиозных сектах, об их ложной идеологии и вредоносной деятельности. Нашлось также несколько авторефератов диссертаций, посвящённых всё тем же заблудшим сектантам. Были брошюрки и с очень интригующими названиями: «Будет ли конец света?», «В ожидании светопреставления», «Следует ли бояться гибели мира?». Но судя по аннотациям на карточках, в них развенчивались всё те же пагубные убеждения религиозных мракобесов.

Д. отобрал наобум несколько брошюрок и вскоре получил их в читальном зале.

Чтение оказалось увлекательным. Сектантов начинали ругать и разоблачать только в середине каждой книжечки, а вначале довольно обстоятельно излагалась история зарождения эсхатологии и описывалась многовековая возня человечества с этим злосчастным концом света. Его ждали, но притом и боялись. Его ждали страстно, в него верили, в нём не сомневались, к нему готовились. Многие полагали, что его не миновать. Но были и скептики. Они сомневались. Они не ждали и почти не боялись. Правда, скептиков было немного. Почему они не верили в гибель человечества, остаётся неясным. Не верили, и всё. То и дело появлялись пророки. Они пророчествовали. Они пугали. Напуганных было несметное количество. Напугавшись, они принимались пугать тех, кто ещё не был достаточно напуган. Ужас охватывал целые деревни, целые города и целые страны. Пророчества, однако, не сбывались. Люди ненадолго успокаивались. Но появлялись новые жестокие пророки, звучали новые мрачные предсказания. К тому же ещё были страшные знамения. Они тоже порождали панику и всеобщее смятение. Народы веками жили в состоянии крайней нервозности. От этого рождались уродливые младенцы и начинались бессмысленные кровопролитные войны. Эпидемии оспы, холеры и чумы, быть может, тоже начинались от этого. Жизнь была тяжёлой и неустойчивой. Но всё же она продолжалась. Человечество было живучим.