Виктор Некрасов - По обе стороны Стены

Упомянув с явным негодованием о «модерне» последней четверти нынешнего века, не могу не вспомнить печальную историю первой его четверти, местом действия которой была всё та же Женева.

Речь идет о Ле-Корбюзье, великом архитекторе и, к слову сказать, швейцарце по происхождению. Мрачные силы архитектурной реакции, пассеизма (говорю без всякого юмора, хотя сам с возрастом становлюсь консерватором) воспротивились тому, чтобы проект нового здания Лиги Наций (сейчас в нем Организация Объединенных Наций) осуществлен был Ле-Корбюзье. Жюри конкурса, придравшись с чисто формальной стороны (работа, мол, представлена не в туши, как того требовали условия конкурса), проект завалило. Никакие протесты не помогли, и в результате на месте, где могло бы появиться одно из интереснейших сооружений XX века, красуется сейчас одно из невыразительнейших зданий того же века. (Второй удар настиг Ле-Корбюзье в Москве, но там хоть на месте непринятого проекта ничего так и не построили — летом бассейн, зимой каток.)

В какой-то степени Женева искупила потом свою вину (свою ли?) перед Ле-Корбюзье — в самом центре города есть его дом. Может быть, это не самое интересное из того, что он сделал, но все-таки сейчас это уже классика. Дом, довольно спокойный параллелепипед, стоит на пригорке, торцом к улице, но лучше его рассматривать со стороны ruelle des Templiers (улочки Тамплиеров), а еще лучше с rue du Maison Rouge (улицы Красного Дома — названия-то всё какие!), крохотного переулочка, состоящего из нескольких совершенно неожиданных в центре прилизанной Женевы развалюх, очень живописных, но уже еле дышащих. Боюсь, что их скоро снесут и сразу станет скучно — контрасты все-таки нужны.

Недалеко от дома Корбюзье — музей, говорят, неплохой. Но в последнее время я стал музеи как-то избегать, уставать от обилия вокруг тебя картин, скульптур, и сейчас вместо того, чтобы идти на выставку сокровищ, приехавших из Багдада (она еще открыта, могу успеть), я разглядываю сокровища местных ювелиров — ни в одном городе не видел я такого количества «ювелирторгов». Женева — центр ювелирной и часовой промышленности Швейцарии (Брокгауз и Эфрон, том 22), и это чувствуется на каждом шагу. А так как шагов этих я проделываю ежедневно немало, и направо и налево от меня магазины, и из них половина ювелирные, то я уже кое в чем разбираюсь. За всю свою жизнь я не видел столько бриллиантов, сколько вижу на протяжении одного квартала любой из центральных улиц. Я любуюсь ими — красиво, ничего не скажешь, переливаются, подмигивают мне из витрины, но я делаю вид, что не понимаю, и перехожу к соседней. Часы…

Поверьте мне, если бы вы хотели их купить, имея даже много денег, вы бы стали в тупик… Нет, тупик это не то слово. И «растерялись» тоже не то слово. Пред вами россыпи, водопады, Ниагара, Виктория-Ньянца, сокровища индийской бегумы. Бриллиантовые, платиновые, золотые, серебряные. Круглые, овальные, квадратные, продолговатые, в виде трубочки, звезды, солнца, Юпитера, Сатурна, кометы Галлея, в виде перстня, домика, кареты с четверкой коней, откроешь дверцу, а там часы. И всё это умещается в руке… Я стоял перед витриной магазина Баумгартен на rue du Rhon (а к витринам я за эти три года более или менее привык) и, ей-Богу, разинул рот. В четырех витринах этого магазина было выставлено — я не поленился, подсчитал — 488 часов! И это только ручных и дорогих, не меньше 500 швейцарских франков. Предел, дальше некуда.

Через три шага другая витрина. Здесь я уже не считал. Здесь «молодежные», подешевле. С календарями и знаками зодиака, с внутренностью наружу, ковбой размахивает Смит и Вессоном, футболист катит мяч, балерины, спутники… Звенящие, поющие, играющие на гитаре, балалайке, саксофоне, считающие логарифмы, извлекающие корень, читающие наизусть всю «Божественную комедию», морозоустойчивые, противоинфарктные; атомные, водородные, нейтронные и вообще — у алжирского бея под носом шишка… Еще минуту, и за мной приедет скорая помощь.

Кончилось тем, что я зашел в магазин детской игрушки напротив и купил львенка с розовым носом и черными ладонями, есть такая кукла-перчатка, один палец вставляешь в голову, два других в лапы и начинаешь что-то там манипулировать. Зачем его купил, не знаю, но купил. Мимо книжного магазина я бежал уже галопом, на первом этаже справа альбомы… Нет в мире фотографий прекраснее тех, что сделали английские альпинисты, поднявшись по юго-западному склону на Эверест в 1974 году. Утверждаю и настаиваю — нет! Описать не могу… Только в Непал, в Катманду, на Эверест, Гауринзанкар, Канчинжингу, Давалагири…