Сью Кидд - Обретение крыльев

Я прижалась ухом к двери. Пускай Сейб застукает меня и прогонит. Мне наплевать.

– Ей тринадцать, у нее нет никаких навыков ведения домашнего хозяйства, но она сильная, – говорила госпожа.

Мистер Хьюджер бубнил что-то о повышении цен, о продаже весной, когда на плантациях начинаются посадки.

– Нельзя отрывать Скай от матери! – прокричала Нина. – Это бесчеловечно!

– Мне это тоже не нравится, – согласилась госпожа. – Но надо реально смотреть на вещи.

У меня перехватило дыхание. Я закрыла глаза, не желая смотреть на этот жестокий мир.

Матушка сидела в кухонном корпусе одна с корзинкой на коленях. Я опустилась на корточки рядом с ней:

– Госпожа собирается весной продать Скай. Надо найти любой способ оставить ее здесь.

– Продать? – Она ошеломленно взглянула на меня, потом зажмурилась. – Мы проделали такой долгий путь не для того, чтобы продали мою девочку. Чтоб мне провалиться на месте.

– Должна же Скай хоть что-то хорошо делать!

Из моих слов выходило, что Скай туповата, и матушка рассердилась:

– Не смей так говорить! У твоей сестры ум Денмарка. – Она покачала головой. – Он ее отец, и полагаю, ты это сообразила.

– Угу, сообразила. – Мне показалось, настал подходящий момент, чтобы сказать ей. – Денмарк, он…

– Нет ни одного раба, который не знал бы, что с ним случилось. Мы услышали об этом по пути в Бофорт.

Я промолчала о том, что видела, как его повесили на дереве, но рассказала все остальное. Начала с церкви, где мы пели «Иерихон». Поведала матушке о работном доме, о моем падении с колеса и об искалеченной ноге. А также о том, что Денмарк опекал меня и называл дочерью.

– Я выкрала для этого человека форму для отливки пуль, – завершила я свой рассказ.

Матушка крепко прижала пальцы к векам, чтобы остановить слезы. Когда открыла глаза, я увидела, что они покрыты сеточкой красных линий.

– Один раз Скай спросила меня, кто ее папа, – призналась матушка. – Я сказала, что он был свободным чернокожим из Чарльстона, но уже умер. Это все, что она знает.

– Почему же не сказала правду?

– У Скай детская привычка все выбалтывать. Стоит поведать ей про Денмарка, и она расскажет о нем всему свету. И это вряд ли пойдет ей на пользу.

– Ей необходимо узнать.

– Ей необходимо, чтобы ее не продали. Лучше всего она разбирается в рисовых полях. Пусть ее определят на работу во дворе.

Скай взялась за декоративный сад и привела его в порядок. Она будто с самого начала знала, на какую глубину сажать луковицы нарциссов и когда обрезать розы, а как подстригать изгороди, выяснила по рисункам из книги, которую показала ей Нина. Сажая овощи, Скай приносила из конюшни конский навоз и смешивала его с землей. Она намечала ровные борозды для семян и потом притаптывала их босыми ногами, как делала это с рисом. Окучивая растения, пела им песни на языке галла. Когда появлялись жуки, собирала их.

Можете себе представить: тыквы выросли размером с поросячью голову. А розовые головки пионов – с суповую тарелку. Госпожа даже пришла специально взглянуть на них. Когда распустились нарциссы, наполнив воздух благоуханием, она устроила для знакомых чаепитие в саду, и те позеленели от зависти.

Наступило лето, и Скай была по-прежнему с нами.

– Где ты хранишь лоскутки? – спросила матушка.

Она рылась в полированном столе для шитья в углу подвальной комнаты. На полу у ее ног стояла корзинка с мотками ниток, иголками, булавками, ножницами и измерительной лентой.

– Лоскутки? Там, где и всегда. В мешке.

Она потянулась за мешком:

– Есть красные и коричневые из хлопка?

– Конечно.

Я пошла вслед за ней к дереву душ, в ветвях которого прятались вороны. Матушка уселась на старый табурет спиной к стволу и принялась за работу. Она вырезала красный квадрат, затем прошлась ножницами по коричневой ткани, сделав повозку.

– Это повозка, в которую тебя бросили стражники в день, когда ты пропала? – спросила я.

Матушка улыбнулась.

Она принялась за продолжение своей истории. И собиралась рассказывать ее не словами, а с помощью лоскутов.

В начале осени мы с Лукрецией начали посещать собрания женщин на Арч-стрит. Однажды в людном вестибюле я заметила, что Джейн Бетлман пристально рассматривает пуговицу с ирисом на вороте моего серого платья. И неудивительно – богато украшенная дорогая пуговица была размером с брошь. Недавно я отполировала серебро, и в ярко освещенном вестибюле она сияла, как маленькое солнце.