Джузеппе Маротта - Золото Неаполя - Рассказы

Я уже было собрался ответить: «Конечно. Давай подкинем монету в воздух и…», как вдруг заметил, что адвокат исчез (ощущение было довольно неприятное, словно ты поднял ногу на ступеньку, а ее нет). Среди этих старых камней был я один — бледный чужой человек, турист.

Если, положим, мне уже сейчас удастся купить себе место на кладбище (думаю, они продаются, и даже в рассрочку), то надо хорошенько подумать, как бы это поинтереснее оформить мою будущую могилу.

Мне претит великолепная никчемность цветов, и если бы меня попросили дать им определение, то я, не раздумывая, сказал бы так: цветы — это растения, которые не трудятся. Да, да. Сравните, скажем, горный хребет и плодоносный сад. Так вот, цветы — это все равно что бесплодные горы. Позволю себе заметить, что гораздо больше, нежели бездельницы розы, мне по душе трудолюбивые овощи.

Итак, решено: не бывать цветам у меня на могиле; уж лучше пусть лежат на ней белые и черные камешки, которыми смогут забавляться мои дети, пока их мать будет молиться и сокрушаться или, наоборот, тихо радоваться. Словом, хочу, чтобы была галька. На солнце она переливается теплыми тонами, а в дождь блестит, словно обсосанные леденцы.

И вот на днях у меня состоялся разговор со служащим похоронного бюро; как мужчина мужчине, я выкладывал ему свои соображения, а он брал их на заметку так, будто записывал предписания врача.

— Желаете ли вы, чтобы вас похоронили в вечернем костюме?

— Ничего подобного: в непромокаемом плаще, резиновых галошах и рубашке а-ля Робеспьер. Никаких воротников, вы же понимаете, что уже через несколько дней он будет болтаться вокруг моей высохшей шеи.

— Совершенно справедливо. А как насчет надгробной речи? Не хотите ли распорядиться, как должен выглядеть оратор?

— Да, конечно. Все равно, кто это будет, лишь бы он заикался и говорил долго. А еще — черные круги под глазами, рыжие волосы, нервный тик и сломанный зуб впереди. Мне хотелось бы, чтобы у друзей, которые придут отдать мне последний долг, в какой-то момент возникло желание оказаться на моем месте. Не знаю, понятно ли я излагаю.

— Все понятно. А что касается гроба, какую форму вы предпочитаете?

— Спиралевидную.

— Спиралевидную, я вас правильно понял?

— Именно, в молодости я выступал в цирке, изображал там человека-змею.

— Понимаю. А гвозди с какими шляпками?

— Никаких гвоздей, пусть захлопывается, как автомобильный багажник.

— Желаете какую-нибудь надпись или вашу монограмму?

— Нет, псевдоним, который я вам назову, и уведомление на видном месте.

— Какое же?

— «Открывать здесь!»

— Отлично. Что-нибудь еще по части гроба?

— Да, еще попрошу кнопку электрического звонка, установленного в будке кладбищенского сторожа. Спасибо.

— Пожалуйста. А как насчет памятника?

— Памятник будет в виде черного кота, перебегающего дорогу скульптурному изображению меня самого. Или нет, может быть, лучше установить на могиле говорящие весы, которые привлекали бы внимание посетителей. Люди будут становиться на их площадку и слышать мой голос: «Шестьдесят шесть кило. Сердечный привет и наилучшие пожелания от Джузеппе Маротты. Следите за своим весом, друзья, а для этого почаще приходите сюда». Идет? Я принципиально против моего изображения в мраморе или в бронзе, хотя это, должно быть, и выгодно вашей фирме. Если хотите знать, я вообще противник всякой там монументальности. К тому же памятники сильно увеличивают нагрузку на могилы, грузоподъемность которых, по-моему, весьма ограничена. Вы меня понимаете? Как с точки зрения эстетики, так и в смысле полезности надгробные монументы напоминают мне пресс-папье. Да разве вы сами на своем профессиональном жаргоне не называете их «пресс-покойники»?

— По правде говоря, нет… Но если вы так считаете, то каковы будут ваши пожелания по поводу внешнего оформления могилы?

— Простой камень с высеченными на нем буквами.

— Так. А какой текст?

— Вот в этом-то и загвоздка. Я думаю над ним уже не один месяц. Терпеть не могу набившие оскомину чрезмерные восхваления. Не привлекают меня и какие-либо экстравагантные новшества. Вот на далеких островах мне довелось побывать на кладбищах и повидать там надгробные плиты, на которых высечена разная полезная информация, например, почтовые тарифы, часы работы государственных учреждений и тому подобное. Ах, эти экзотические кладбища с бамбуковыми оградами, где при выходе можно прочитать что-нибудь вроде: «Вы ничего не забыли? Прежде чем выйти отсюда, удостоверьтесь, что вы еще живы».