Ричард Мейсон - Тонущие

Я помню, как Сара плакала, как красиво у нее это получалось. В ту ночь я осторожно отер слезы с ее лица.

— Спасибо, — поблагодарила она и погладила меня по голове. — Я пыталась предупредить… — продолжала она, — но меня никто не слушал. Только дядя Алекс. Кроме меня, он единственный понимая, в каком состоянии находится Элла: он и прежде наблюдал похожие симптомы у своей матери и сестры.

Скрепя сердце я кивнул.

— Он пытался помочь Элле, посылал ее ко всем этим докторам. Полагаю, именно поэтому она и… — Голос у Сары сорвался. — Элла не хотела принимать помощь — ни его, ни чью бы то ни было еще. Всегда была упрямой. И когда я попыталась, она… Нет, не буду рассказывать, это слишком ужасно.

— Расскажите, прошу вас… — Мне хотелось узнать все до конца, даже самое страшное.

Сара взглянула на меня, и ее голубые глаза вновь наполнились слезами.

— Ну, если вы действительно хотите знать… Она пригрозила и меня тоже убить.

Воцарилась тишина, Сара ждала, пока ее слова не возымеют свое действие.

— Разумеется, я никогда не думала, что Элла в самом деле совершит что-либо подобное, — добавила она, видя, что добилась ожидаемого эффекта. — Если б я только знала, что она говорила серьезно… Вероятно, я могла бы что-то предпринять. Я бы имела возможность…

— Вы не виноваты, — мягко возразил я.

Именно это она и хотела услышать.

— Но я чувствую свою ответственность за случившееся.

— Напрасно.

Ужасно это сознавать, но я проникся к Саре сочувствием, обнял ее, и так мы просидели довольно долго.

— Да, вы правы, — сказала она. — Я бы вряд ли смогла что-то изменить. — И Сара промокнула глаза — осторожно и изящно. — Элла никак не хотела признать, что у нее проблемы со здоровьем. Доктора в один голос твердили: нужно признать свою болезнь, прежде чем она проявит себя. Именно это Элла отказывалась делать. Она была такой упрямой. Не запирать же ее в сумасшедший дом. Что еще Александр, Памела или я могли поделать?

— Ничего, — пробормотал я, пытаясь заглушить в своем мозгу голос Эллы, доносившийся до меня из пражского кафе, с расстояния в несколько лет, не слышать ее вопроса, полного горькой иронии: «А знаешь, какую стойкую психику надо иметь, чтобы остаться в здравом уме после сеанса у авторитетного психиатра?»

— Вы сделали все, что могли, — заверил я Сару и, выговорив эту фразу, решил раз и навсегда покончить с прошлым. Я не хотел, чтобы оно продолжало мучить меня.

— Да, я понимаю, — ответила она медленно, — что не должна винить себя. Она так ревновала, Джеймс, так ужасно ревновала.

— Я знаю.

— Она рассказала вам?

— Да.

— И что же именно?

— В основном она говорила о вашей бабушке.

— И о Сетоне?

— Да.

— Элла никак не желала смириться с тем, что я больше соответствую образу владелицы замка. Она ненавидела меня за то, что я англичанка, представляете? Англичанка в том смысле, в каком она никогда не сумела бы ею стать.

Я промолчал.

— Элла ненавидела меня за то, что я понимаю этот остров так, как она никогда не смогла бы понять. И всю жизнь пыталась доказать, что может заботиться о нем лучше, чем я. А самое печальное, что она едва знала его.

— Правда?

— Она лишь изредка приезжала туда — на дни рождения, на Рождество.

Я взглянул на Сару: на глазах слезы, губы трагически искривились.

— Для Эллы это была тяжелая ответственность, — продолжала Сара. — Она очень боялась, что не сможет справиться с тяжким бременем — заботой о замке.

— Бедная Элла! — Я вспомнил, как много лет назад она плакала в башне над морем, и меня пронзило ощущение ее теплых слез на моем плече.

— Да, мне тоже было ее жалко. — Сара поджала губы. — Может, поэтому она и убила дядю Алекса на глазах целой толпы гостей. Знаете, мне кажется, Элла хотела, чтоб ее поймали.

— Зачем ей это понадобилось?

— Своим поступком она спасла себя от Сетона.

— Что вы хотите этим сказать? — удивился я, и из дальних глубин моей памяти зазвучал голос Эллы, ее слова о том, что замок не может унаследовать католик, человек, состоящий в разводе, или осужденный.

— Теперь она ни при каких обстоятельствах его не получит, — пояснила кузина моей возлюбленной.

— А что будет, когда умрет ваш дядя? Теперь, когда Александр мертв?

Сара пристально взглянула на меня — лицо ее было серьезно, однако в глубине голубых глаз угадывалось какое-то беспокойство.

— Он станет моим, — проговорила Сара медленно. Казалось, произнося эти слова, она ласкает каждое из них. — Остров, дом, титул, — добавила она, — все это станет моим.