Лия Флеминг - Забытые письма

– Пей-ка чай и успокойся. Ты уверена, что поступаешь правильно? Вот так броситься по первому зову какой-то молоденькой вертихвостки, которую ты едва знаешь? А ну как устанет она от твоего общества? И как же ты доберешься домой?

– Мама, ты сама отослала меня в Брэдфорд, сама убеждала, что я должна не упускать свои возможности. Вот я ими воспользовалась. Мир не ограничен нашей деревней, за ее пределами начинается совершенно новая жизнь. Послушай, я всегда буду страшно благодарна тебе и папе за то, что отправили меня тогда из дому, – мягко прибавила она, – но я не могу снова вернуться сюда. Я просто с ума тут сойду теперь. Ты справишься без меня, правда?

В эту минуту Эсси едва сдержалась – едва не рассказала ей все о том, как ей одиноко, едва не посвятила ее в историю Фрэнка, едва не проговорилась, что она пережила после того, как его расстреляли. Но стоило ей взглянуть в ясные, горящие глаза дочки, полные надежды и волнения, и она поняла, что не может испортить ей ее большое приключение.

– Трава не всегда зеленее за чужим забором, доченька. Подумай об этом. Я-то управлюсь сама. Тот господин, выкупивший кузницу, платит мне небольшую ренту, так что я продержусь. А ты отправляйся в свои путешествия, только не забывай присылать мне открыточки. Буду знать, что с тобой все хорошо, этого мне и довольно, – слукавила она, стараясь, чтобы Сельма не заметила слезы в ее глазах. – Наверное, тебе уйму дел надо переделать перед отъездом?

– О, еще как! Разные бумаги, паспорт. Мне надо забрать свидетельство о рождении, и нужно рекомендательное письмо с фотографией. Я подумала, доктор Макензи или мистер Бест могли бы подписать его. Нужно что-то серьезное. – Помолчав, она добавила: – Тетя Рут мне рассказала о Гае Кантрелле. Почему ты мне ничего не сообщила?

– Я подумала, лучше тебе не знать. А потом твой отец заболел, я и позабыла…

– А брат его вернулся домой? – перебила ее Сельма.

– О нем уже несколько лет ничего не слышно. Говорят, у них в Ватерлоо-хаусе произошла большая размолвка. А вот леди Хестер уже не такая высокомерная, как прежде.

– Это она разлучила нас с Гаем, мешала нам как только могла, – горько отозвалась Сельма. – Поделом ей!

– Может, оно и к лучшему вышло. Только вот, скажу я тебе, именно она, леди Хестер, подбрасывала Эйсе работу, когда других заказов не было. Я благодарна ей за это, и ты тоже должна испытывать благодарность. Она теперь живет одна, как и я.

– Ты точно справишься без меня? – спросила Сельма, придвигаясь поближе к матери. – Может быть, все-таки расскажешь, что тогда случилось? Отчего вся деревня ополчилась против нас?

– Это давняя история, все уже быльем поросло. Меня приглашают за лежачими ухаживать, умерших обрядить. Тут заказ, там заказ – управлюсь. Но обещай, что будешь исправно писать, иначе я стану беспокоиться!

– Обещаю, честное слово! Ты первой будешь узнавать все мои новости! – Сельма подскочила. – Я хочу теперь пойти к папе. Хочу все ему рассказать тоже. Если ты не против, я пойду одна.

Эсси сидела, бессмысленно глядя на огонь, не в силах вымолвить ни слова. Сердце ее переполняли разные чувства. Один за другим все близкие оставили ее. Когда Сельма в Брэдфорде – это одно, а когда за океаном – совсем другое. Но ее не остановить. Эсси прочла знакомое выражение решимости в ее глазах. Глаза-то у нее точно в отца – угольки горящие. Так она на него походит…

«Твои дети даются тебе лишь на время, – говорила ей как-то мать, – а потом они должны идти своим путем».

Эсси никогда не уезжала далеко от родного очага, но на минуту даже позавидовала тем возможностям, которые открылись перед Сельмой.

– Отпусти ее… Настанет день, и она найдет путь к себе. Весь порядок вещей выправится.

Кто это? Откуда прозвучали слова?

– Эйса, это ты? – Она обернулась, почти уверенная, что сейчас увидит его в дверном проеме, черные глаза так и вспыхивают. Дверь в самом деле была приоткрыта, но на пороге никого не было. И все же она чувствовала его присутствие так, словно он сидел подле нее. Ну как ей уехать отсюда, когда его душа приходит к ней здесь? Сквозь слезы она улыбнулась: – Спасибо, любовь моя, мне нужны были твои слова.

На кладбище по ту сторону площади они лежат теперь рядом. Я никогда больше не видела маму в добром самочувствии. Только когда у меня появился собственный ребенок, я поняла, какой дар она принесла мне в ту драгоценную неделю, что я провела тогда с ней.

Мы не думаем, пока молоды. Видим вокруг себя только свой мир. Не думаем, кого мы раним своими нечуткими поступками.