Лия Флеминг - Забытые письма

– И ты приехала, ты теперь со мной, это главное… Ты по-прежнему моя чудная девочка, все то же личико цвета орехового масла. Ну же, дай мне на тебя посмотреть.

Они сидели, взявшись за руки и не говоря ни слова. У мамы больше не было сил, да она и сказала, что хотела сказать. Леди Хестер прислала Мэгги с подносом – чай и свежие булочки. Господи, настоящий английский чай и домашнее тесто – сколько же лет прошло. Мама ничего не ела, но сделала глоточек своего снотворного напитка.

– Так я скорее отправлюсь в Царствие Небесное, и я этому рада. Очень живот болит, хватит, – прошептала она.

То, что Сельма увидела дальше, никак не походило на обычную боль в животе. Это была боль, которая выкручивала все внутренности, так что Эсси мучительно извивалась и крючилась, пока не отпустило. Сама она стала совсем крошечной, а живот, наоборот, вздулся, словно внутри у нее была огромная пуховая подушка.

– Иди сюда поближе, расскажи мне обо всем, как вы там живете. Чем внученька моя занимается?

Сельма достала фотографии – вот в гриме, вот на пляже, а вот вся семья на лужайке в Каса-Пинто.

– Какая дивная ферма… А твой муж как поживает?

– Да весь в делах, как обычно, скачет верхом по пустыне. Он просто обожает нашу дочурку, – солгала она.

Не говорить же умирающей матери, что они расстались и что вообще с самого начала это не было настоящим браком. Лучше уж умолчать об этом.

Мама силилась держать ее за руку – ладошка больше походила теперь на птичью лапку, и Сельма едва сдерживала слезы.

– Значит, хорошо тут с тобой обращались? – спросила она.

– Леди Хестер стала мне настоящим другом. Мне очень повезло, что я работала здесь. Горе смягчило ее. Да, она совершала ошибки. И ее надежды разбивались вдребезги. Мы очень хорошо поладили с ней… Хоть и разные мы совсем – точно я и Рут. Ты же будешь навещать ее, когда меня не станет?

– Лучше мы вместе съездим, когда тебе станет получше, – ответила Сельма.

– Не болтай ерунды! Хестер любит эту игру, и пусть. Моя жизнь прожита. Не могу больше бороться с этой гадостью, одолела она меня. Когда я уйду, возьми все, что захочешь… Я отложила немного денег. Все хотела тебя навестить, так вот не успела немножко, да?

– Тебе надо отдохнуть, мама. А у меня голова кр у гом идет… В Лос-Анджелесе ведь другое время. Я еще не перешла на наше. Чувствую себя так, словно не спала несколько дней.

– Какое же все-таки счастье, что ты вернулась домой. Обязательно сходи навести папу. Скоро мы будем вместе.

– Ну мама!

– Может, тело мое и сгнило, но с головой пока все в порядке. Уж я знаю, что говорю. И мне будет гораздо спокойнее, если я буду знать, что ты сама меня обрядишь, как положено. Я все приготовила, вон там, в верхнем ящичке: чистая рубашка, пенни на глаза, подвязка под челюсть, полотенца. Ты знаешь, что делать и в каком порядке – я не раз показывала тебе. Ну, а теперь иди, постарайся отдохнуть. Хестер принесет тебе поесть. Ей хочется побольше узнать о твоей новой жизни. Сын-то ее не пишет… Умер он, боюсь. Помнишь, все эти жуткие припадки у него были?

– Я и забыла, – отозвалась Сельма. Она уже много лет не вспоминала об Энгусе Кантрелле.

– Хестер знает, что делать, когда я умру. Она все организует. Под этим ее чопорным крахмалом доброе сердце… И она сможет ответить на все твои вопросы.

– Какие вопросы? О чем?

– Просто… ну, разные вопросы. Давай иди, передохни маленько…

– Попозже… Я не отдыхать сюда приехала. Я приехала к тебе! – возразила Сельма.

– Знаю, знаю… Но моей красавице все-таки надо поспать. Да и моя обезболивающая водичка скоро перестанет действовать, и тогда, ох, лучше не оставаться со мной в одной комнате.

– Нет, прежде я должна сказать тебе, как я благодарна, что ты тогда отпустила меня, позволила мне уехать.

– Не за что тут благодарить. Ты моя самая лучшая девочка на свете. Правду говорят: «Мужчина остается тебе сыном, пока не женится, а дочь дается тебе на всю жизнь». Ты у меня умница, и если Шери унаследовала твои черты, она не натворит глупостей. Ой, и вот еще что, чуть не забыла! Когда пойдешь по Верхней дороге, гляди внимательно, не покажется ли наш Фрэнк. Я пару раз видела его на той тропке. Он не говорит со мной, ни слова не произносит, но думаю, он знает, что я там. Его дух поддерживал меня – утешение уже и то, что вернулся домой, к себе. Но ему нужен покой, надо отпустить его, бедненького моего.

Бедная мама, бормочет что-то во сне, подумала Сельма. Фрэнк на дороге в Совертуэйт? А потом что? Папа в кузнице? Ньютон на Фоссе? Все они умерли. С чего бы Фрэнку бродить тут вокруг по дорогам?