Михаил Веллер - Бомж

…Через два месяца в двадцати городах работали филиалы фирмы «А-Цюрих-инвест». Они принимали деньги и зачисляли на счета. В каждом филиале был бухгалтер, юрист на договоре, менеджеры и охрана. Что касается названия, то купленная мной за восемьдесят долларов папка, в смысле ООО, называлась иначе, но переименовать было пять минут и пять баксов. Я два вечера ломал голову над подходящим названием и советовался с мамой. Хотя у нее это все особого доверия, понятно, не вызывало.

В моем положении прекрасно то, что все уже случилось. Не надо бояться худшего. Бомж подобен самураю: всегда готов сдохнуть. Мысленно каждый из нас уже умер.

Еще прекрасно то, что ничего не надо делать. Пушкин писал про нас: «На праздность вольную — подругу размышленья». Дворянин — это бомж с неограниченными средствами. Чем я отличаюсь от Онегина? — баблом. Статус разный, а суть одна: лишние люди.

Вот я и размышляю — делать-то все одно не хрен. И о чем бы ни задумался — приходишь к одной теме: хрен ли это за страна, что я стал бомж? Я хочу понять закономерность.

Вот смотрите. В девяносто первом объявили свободу. Запрет идеологии, свобода слова, мысли, печати, передвижения, главное — свобода занятий и предпринимательства; свобода партий, движений и так далее. И что произошло? Сразу наверх пошли воры и бандиты.

Народишко резко обнищал и вопит: батюшки наши власти, грабют нас! А власти отвечают: дак а мы тоже грабим. Потому что свобода предпринимательства. Тебя хотят ограбить — на то его свобода. А твоя свобода — на то, чтоб не дать себя ограбить, а наоборот — ограбить его самого.

А журналисты поддакивают: точно, это называется рынок. А рынок — это значит: в свободном обществе все имеет свою цену. И в свободной конкуренции борется, чтоб за себя со своим товаром взять цену максимальную. Кто против свободы — тот совок и тоскует по империи и крепкой руке.

И на этом рынке продается все. Закон, суды, менты, все государственные чиновники — все продается: потому что рыночные отношения и свобода. А что ж государство? А государство и продается: по частям, в розницу.

То есть: они с самого начала грабеж, воровство и коррупцию приняли как часть свободы и рынка. Был революционный лозунг: «Грабь награбленное!». Теперь он сменился контрреволюционным лозунгом: «Грабь кто кого может!».

Честное государство воспитывает честных. Трудовое государство воспитывает трудяг. Лживое государство воспитывает врунов. Ну, а воровское государство воспитывает воров. Вор в нем — это логично.

Интеллигенты, в частности журналисты, оказались полезными идиотами. Они так и не поняли, что свобода без берегов — это бандиты вместо государства. Это быстро оказывается: сила без справедливости — вместо справедливости даже насильно.

Слабые, больные, старые и малые — оказались не нужны. А нужны только те, кто сейчас конкретно приносит прибыль. Поэтому на хрен школы, больницы, пенсии, науку, культуру, — воры и бандиты не имеют с них прибыли.

Отдельный человек думает о собственном благе. А государство думает о благе общем, всего народа и страны, причем не только сегодня, но и завтра. Значит, задача в том — причем самая трудная задача — чтобы каждый, работая на личное благо сегодня, этим одновременно работал на общее благо завтра. Вот для этого и надо правильно организовать государство. Работая на себя — работаешь на всех. Твой труд — полезен людям.

А при «свободе» можно забить на общее благо большой болт с прибором. И спекулировать на бирже. Или приватизировать нефтяные прииски. И вообще заниматься любым мошенничеством, абы бабки сосать из финансовых сетей. А закон — это просто твои накладные расходы: плати — и закон за тебя.

И на рынке остаются чемпионы по обгладыванию ближних. Сожрали тебя? — сам виноват: не выстоял в рыночных условиях. И все больше народа перетекает из человеческой жизни на помойку.

Допустим, я мог устоять и выжить. Купил бы кого надо, взял в долю кого надо. Или угнал бы через поганки бабло за бугор, как все сделали. Но экономика страны бы от этого не поднялась. Значит, рабочих мест больше бы не стало. Значит, в бомжи пошел бы кто-то другой. Но общее число выкинутых на помойку не уменьшилось бы.

Это еще понятно. Это еще ничего. Другое хуже.

Татаро-монгольское иго. Рабство. Враги помешали хорошей жизни.

Царизм. Крепостное право. Монархизм и рабство мешали хорошей жизни.

Советская власть. Диктатура пролетариата, государственная экономика, цензура и кровавые чекисты мешали хорошей жизни.