Михаил Чулаки - Большой футбол Господень

– Значит, парень сказал правду, – вслух подумал Пустынцев, хотя до сих пор думал всегда молча. – Интересно, пророк или раскаявшийся киллер? Вроде, молод для киллера. Но с другой стороны – акселлерация.

Пустынцев переночевал у приятеля. Сделать это было тем более удобно, что год назад Пустынцев развелся, откупился от жены, как честный джентльмен, двухкомнатной квартирой и был теперь свободен, благо детей у них не завелось. А обручальное кольцо продолжал носить, чтобы не слишком атаковали его искательницы богатых мужей.

Денис ничего не знал о судьбе своего внезапного пророчества. Но уверенность в себе не покидала его. Он чувствовал, что может сделать что-то такое – чтобы затмить любого Левона! Такое, что о Левоне скоро просто смешно будет вспоминать. И пророчество – пророчество должно было сыграть какую-то роль.

Если свести многочисленные людские поступки к одному коренному действию, то все люди прыгают вверх на месте. Каждый хочет выпрыгнуть выше других. Каждый хочет, чтобы его заметили.

Особенно старательно и высоко прыгают политики, писатели, спортсмены, артисты – суть их профессий в том, чтобы выпрыгнуть выше товарищей и соратников. Но, в сущности, прыгают все. Те, кто по неуверенности в себе не рассчитывают на всеобщее – в узких пределах Земли, разумеется, – внимание, те прыгают, чтобы заметили хотя бы в своей деревне, в своей мастерской, в своей бродячей труппе, завязшей посреди забытых проселков.

Очень это смешно. Особенно, если учесть размеры планетки. Любимец местной публики жаждет славы всемирной, как преувеличенно называется всеземная известность, хочет, чтобы его узнали не только в пригороде какого-нибудь Ливерпуля, но и в Африке или Центральной Азии, но не думает, что все равно останется он безвестен бесчисленным существам, обитающим на иных планетах, Господствующее Божество, разом объемлющее всю Вселенную, постоянно видит, сколь крошечная пылинка называется Землей, и порывы провинциального тщеславия так же смешны Ему, как смешна столичной знаменитости хуторская слава местного баяниста.

Но хорошо, что человечки об этом не думают – прыгают и прыгают пока живы: ведь их неутомимые прыжки вверх и вверх развлекают Его, и потому достойны изредка мимолетного поощрения. Оно может улыбнуться – и чуть приподнять в прыжке жаждущего славы себялюбца.

В Петербурге играли «Зенит» со «Спартаком».

«Зениту» было уже все равно, а «Спартак», если бы случилось победить, становился чемпионом. Иначе чемпионом становился бывший другой «Спартак», который ныне «Алания».

Вадим Волошин как всегда надел свой счастливый крест. С недавних пор он ощутил, что верует. Окрестился – и стал играть лучше. Потому что чувствовал: Бог ему помогает. Вадим старался ощутить кожей исходящее от креста тепло – сигнал того, что Бог уже присутствует и готов, когда надо будет, подключиться к игре.

Раньше засмеяли бы за такое, а теперь в порядке вещей: многие перед выходом на поле мелко крестятся в тоннеле. А кто и не крестится – уважает. Да спортсмены всегда были суеверны, как летчики или моряки, но раньше веровали в то, что нужно зашнуровывать обязательно сначала левую бутсу, а потом уж правую, а теперь поверили в животворящую силу креста.

Вадим перекрестился девять раз, как его учила бабушка, ощутил исходящее от крестика тепло и уверовал – во-первых, что Бог сегодня поможет «Спартаку», а главное, что победа уже, в сущности, предопределена, записана на скрижалях некоей книги спортивных судеб – потому что существует же неминуемая судьба, хотя бы неизвестная людям, но открытая по крайней мере троим – Отцу, Сыну, и Святому Духу. То есть Троим, но в единстве, как втолковывал батюшка, но Вадим так до конца и не втолковался. Да и не важно – главное, Бог есть и Бог с ним.

Существа, живущие на захолустной планетке, называемой Землей, неожиданно обнаружили очень полезное для досужего наблюдателя свойство: склонность к играм.

Обыкновенно, всевозможные планетяне – разумные и не очень – стремятся к выживанию, размножению, расселению, чего и добиваются со всей целеустремленностью, пропорциональной доставшимся им, по снисхождению Божьему, частичкам воли. А эти ещё и тешатся, разыгрывая параллельную жизнь – не всерьез.

Самая элементарная игра этих забавных планетян, живущих на Земле – театр. Находятся создатели местного масштаба, которые берутся, пародируя Само Божество, создавать фрагменты жизни, которые затем разыгрываются их подручными – актерами.