Энн Фортье - Царица амазонок

Однако мистер Людвиг просил меня уделить ему целую неделю моего драгоценного времени, и даже если бы я оказалась достаточно беспечной для того, чтобы принять его предложение, все равно я никак не могла прервать свою преподавательскую деятельность. Вот если бы он предъявил мне некий официальный документ, с подписями и печатями, в котором бы четко говорилось, что его фонд просит меня о помощи и что это весьма положительно отразится на моей профессиональной деятельности… Но, увы, так уж получилось, что все выглядело слишком мутным, слишком рискованным. И, как совершенно верно заметили за ужином Катерина и Джеймс, нужно быть сумасшедшей, чтобы вот так просто ринуться навстречу неизвестному.

Если бы только мистер Людвиг не произнес одного магического слова…

Амазонки.

Он явно знал о моей научной одержимости этой темой, иначе просто не подошел бы ко мне. Но каким образом я заставила его прийти к выводу, что отчаянно ищу доказательство реального существования амазонок? Он ведь не мог знать, насколько он прав…

Откуда ему было знать?

Согласно большинству ученых, амазонки никогда не существовали нигде, кроме греческих мифов, а те, кто утверждает противоположное, в лучшем случае сумасшедшие романтики. Да, разумеется, вполне возможно, что отчасти доисторический мир был населен и женщинами-воительницами, но мифы об амазонках, осаждавших Афины или принимавших участие в Троянской войне, безусловно, являются выдумкой сказителей.

Обычно я объясняла своим студентам, что амазонок в классической литературе следует рассматривать как своего рода предшественниц вампиров и зомби, ныне населяющих книжные полки; они всего-навсего плод бурной фантазии авторов. Привычки амазонок обучать дочерей военному искусству или ежегодные спаривания с самцами ужасны и противоестественны. И в то же время эти дикие женщины обладали – по крайней мере, в глазах древних художников и скульпторов – достаточно привлекательными человеческими качествами, чтобы возбуждать наши тайные страсти.

Я всегда была осторожна и скрывала собственные чувства по этому вопросу. Интересоваться амазонками с профессиональной точки зрения уже было достаточно плохо, а уж признаться в том, что я верю в существование амазонок, было настоящим академическим самоубийством.

Как только мой чай был готов, я уселась за стол, чтобы получше рассмотреть фотографию, данную мне мистером Людвигом. Я была совершенно уверена, что без труда распознаю в загадочной надписи один из древних алфавитов. Когда же этого не произошло, я испытала легкое возбуждение. И после еще нескольких минут тщательного рассматривания через лупу и нараставшего смущения идея новых возможностей начала ползать вверх-вниз по моему позвоночнику с настойчивостью посланца, возвещающего о войне.

Что озадачивало меня больше всего, так это некая универсальность символов, которая затрудняла их привязку к конкретному месту или времени. Они могли быть нарисованы на потрескавшейся штукатурке непосредственно перед тем, как был сделан этот фотоснимок, или же их могли начертить несколько тысяч лет назад. И все же… Чем дольше я смотрела на них, тем сильнее меня охватывало мрачное предчувствие. Как будто где-то в самом дальнем углу моего подсознания шевельнулся спящий зверь. Может, мне уже приходилось видеть эти символы прежде? Вот только я никак не могла вспомнить, где именно.

Так уж случилось, что подруга моего детства Ребекка последние три года работала на раскопках на Крите, и я была совершенно уверена в том, что ей точно известно, где, с какой целью и какие именно организации ведут раскопки в настоящее время. И конечно же, если бы кто-нибудь наткнулся на подобную надпись где-нибудь в районе Средиземноморья и это было бы как-то связано с амазонками, доктор Ребекка Уортон узнала бы об этом первой.

– Прости, что помешала твоей полуночной оргии, – сказала я, когда она наконец взяла трубку.

Мы не созванивались уже больше месяца, и, только услышав ее смех, я поняла, как сильно по ней соскучилась. Ее голос я узнала бы где угодно; он звучал хрипло, как с похмелья, но в случае Ребекки это объяснялось более чем прозаически: хрипота являлась следствием того, что любопытная голова моей подруги целыми днями торчала в какой-нибудь пыльной дыре.

– А я как раз о тебе думала! – воскликнула Ребекка. – Тут рядом со мной целый хор роскошных греческих мальчиков, которые кормят меня виноградом и натирают оливковым маслом.