Энн Фортье - Царица амазонок

Мирина похолодела от страха.

– Прошу вас! – воскликнула она. – Я пришла потому, что моя мать всегда говорила: мы принадлежим богине Луны. Она преданно служила богине всю свою жизнь…

Верховная жрица внезапно поднялась со своего места:

– Талла нарушила законы этого храма. Она связалась с мужчиной и была осквернена. Если бы она не сбежала, ее бы бросили в яму, так же как тебя.

Мирина была благодарна, что ее так крепко связали – веревки не дали ей упасть.

– Я понимаю, – заговорила она, с трудом выдавливая из себя слова. – Что ж, если так нужно, бросьте меня обратно в яму, но… – Она посмотрела прямо в глаза верховной жрице. – Но прошу милосердия к моей младшей сестре. Она все это время ждала меня снаружи. Она слепа, и ей нечего есть. – Мирина снова попыталась согнуть колени, но не смогла. – Снимите с меня веревки, – попросила она, – и я встану на колени, чтобы молить вас об этом.

Верховная жрица с достоинством сошла вниз по каменным ступеням.

– Скажи мне, – произнесла она, останавливаясь прямо перед Мириной, – что заставило молодую женщину стать преступницей?.. – Она протянула руку, чтобы коснуться следов змеиного укуса на руке Мирины. – Терпеть такие страдания?..

– Я сестра Лилли, – ответила Мирина, подавляя боль. – Вот что меня заставило. Я пришла сюда в надежде, что богиня Луны излечит Лилли… Но теперь вижу, что была слишком наивна и что от моей ошибки сестре будет только хуже. Вот это настоящие страдания.

Верховная жрица некоторое время всматривалась в лицо Мирины.

– Твоя храбрость мне нравится. Евнухи сообщили мне, что ты убила чудовище.

– Я охотница, – ответила Мирина.

Едва заметная улыбка восхищения скользнула по губам верховной жрицы.

– Большинство мужчин утверждают, что женщины не могут быть охотницами.

– В нашей деревне мужчины говорили то же самое. – Мирина вскинула голову. – Но были и те, кто считал, что лучшие охотники – именно женщины. Потому что они проворны, тихи и терпеливы. – Мирина спохватилась и добавила более скромным тоном: – Мой отец – кочевник. Он научил меня охотиться.

– И где сейчас твой отец? – нахмурилась верховная жрица.

Мирина отвела взгляд:

– Он обычно приходил и уходил, как все кочевники. Он всегда повторял, что, когда я стану совсем взрослой, мы будем вместе странствовать по миру. Но… кочевники постоянно меняют дороги, и в конце концов он забыл дорогу к дому.

Верховная жрица медленно кивнула:

– Скольких мужчин ты любила?

Мирина была так удивлена вопросом, что почти забыла о страхе.

– Ни одного. Я никого еще не любила. Кроме своих родных.

– Я не это имела в виду…

– Я поняла, что ты имела в виду, – возразила Мирина. – И отвечаю: ни одного. Мне не нравятся мужчины, и у них хватает ума отвечать мне тем же. Ни одному мужчине не понравится женщина, которая бегает быстрее, чем он, и куда точнее попадает стрелой в цель.

Верховная жрица довольно долго молчала. Потом грациозной походкой вернулась на свое место.

В зале воцарилась полная тишина. Все женщины вытягивали шеи, чтобы лучше расслышать слова верховной жрицы.

Откинувшись на спинку своего каменного кресла, верховная жрица молчала так долго, что Мирина начала сомневаться, заговорит ли та вообще когда-нибудь. Но вот наконец был вынесен приговор.

– За всю свою жизнь, – произнесла верховная жрица, – я ни разу еще не видела таких отчетливых признаков божественного вмешательства. По бесконечной милости богини ты страдала и пережила наказание, предназначенное твоей матери, и тем самым очистила вас обеих от вины. А после того как я услышала твою мольбу за сестру, – верховная жрица окинула взглядом молчавших женщин, – я говорю, что ты с достоинством прошла все испытания. Что скажете на это, дочери богини? Вы не согласны?

Жрицы неохотно загудели.

Щелкнув пальцами, верховная жрица дала знак евнухам освободить Мирину от веревок.

– Тебя спасла твоя храбрость, – сказала она с усмешкой. – Тебя и твою сестру. Сегодня вечером, когда взойдет луна, мы примем тебя в наши ряды.

Мирина шагнула вперед, выбираясь из кольца упавших веревок:

– Ты хочешь сказать…

Верховная жрица кивнула:

– Ты станешь одной из нас. Я уверена, что ты и так уже одна из нас. – Улыбка пропала с ее лица, и оно вновь сделалось серьезным. – Быть жрицей – нелегкое призвание. Ты видела толпу снаружи. Земли тех людей пересохли, они умирают от голода. Ни одного месяца не проходит без того, чтобы мы не получили сообщения о пиратах, напавших на прибрежные поселения. Времена нынче тяжелые… – Она грустно показала на кольцо жриц. – А нас слишком мало, чтобы справиться со всеми невзгодами.