Курт Воннегут - Вербное воскресенье

Давным-давно в Чикагском университете на кафедре антропологии можно было выбрать одну из пяти специальностей: археология, культурная антропология, этнология, лингвистика, физическая антропология. Я избрал культурную антропологию, потому что она давала больше всего возможностей писать высокопарную белиберду. Культурой ведь является любой объект, любая идея, созданные мужчинами, женщинами или детьми, а не Богом. Культурная антропология настолько широкая специальность, что я никогда не встречал антрополога культуры, больного клаустрофобией.

Из-за этого идиотского диплома я на мгновение решил, что могу выступить перед вами в качестве эксперта по культуре, рассказать о прокрустовом ложе, которое так сильно мучает людей, неприспособленных к нормальной жизни. Моего сына Марка это мучило так сильно, что он попытался вытряхнуть себе мозги из черепной коробки, и его пришлось поместить в комнату для буйных, с мягкими стенами. Чистая правда. Настолько он был безумен. Если бы поблизости оказалась скрипка Страдивари, он бы попытался убить себя и ею. Или Пизанской башней. Или усами Уолтера Кронкайта.

Однако я, несмотря на запись в дипломе, рассказчик, а не антрополог. Причем далеко не лучший в семье, когда речь заходит об отношении культуры к психическому здоровью. Тут мне с Марком не сравниться. Он написал замечательную книгу о сумасшествии и выздоровлении. Она называется «Экспресс в Эдем». Марк помнит все. Он хотел рассказать людям, которые сходят с ума, по каким «американским горкам» им предстоит прокатиться. Кто из присутствующих принимал аминазин?

Марк научил меня не романтизировать душевные болезни, не выдумывать талантливых и симпатичных шизофреников, знающих о жизни больше, чем их врачи или, положим, президент Гарвардского университета. Марк говорит, что шизофрения омерзительна и смертельна, как оспа, бешенство или любая другая страшная болезнь. В ней не виновато общество, не виновны, слава Богу, друзья и родственники пациента. Шизофрения — внутренняя химическая катастрофа. Ее вызывает чудовищно неудачный генетический багаж, причем багаж этот встречается абсолютно во всех человеческих обществах — от австралийских аборигенов до австрийских художников.

Многие авторы в этот самый момент пишут истории про блистательных, почти гениальных шизофреников. Почему? Потому что такие сюжеты всякий раз воспринимаются на ура. Обвиняемыми в них выходят культура, экономика, общество и все, что угодно, кроме самой болезни. Марк говорит, что это неправда.

Хотя я на правах отца все же могу высказать собственное мнение: я считаю, что культура, комбинация идей и произведений, может в определенных условиях заставить здорового человека идти против собственных интересов, против интересов общества и даже планеты.

Я придумал сюжет на эту тему, специально для аудитории в этом мотеле. Вот он:

Представьте себе психиатра. Он полковник СС, служит в Польше во время Второй мировой войны. Его фамилия Воннегут. Прекрасная немецкая фамилия. Полковник Воннегут призван наблюдать за психическим здоровьем расквартированных в Польше эсэсовцев, в том числе за персоналом Освенцима.

На фуражке полковника Воннегута — череп и скрещенные кости. Обычно, если эсэсовец хочет выразить свою любовь к женщине, он дарит ей череп и скрещенные кости в качестве украшения. Но женщина, в которую влюблен полковник Воннегут, — сама офицер СС, у нее есть свой череп и скрещенные кости. И он посылает ей конфеты.

Но это не главная интрига. История становится драматичнее, когда к Воннегуту обращается за помощью молодой, идеалистически настроенный лейтенант СС по фамилии Дампфвальце. По-немецки Дампфвальце означает «паровой каток». Воннегут не значит ничего. Спросите любого критика из «Нью-йоркского книжного обозрения».

Лейтенант Дампфвальце, которого должен играть Питер О’Тул, чувствует, что он уже не может работать на железнодорожной платформе в Освенциме, куда день за днем прибывают новые вагоны с людьми. Ему все надоело, и он решает обратиться к профессионалу. Доктор Воннегут применяет в своей работе различные стили, он прагматичный человек. Немного юнгианец, чуть-чуть фрейдист, отчасти последователь Ранка. Он открыт новым идеям и любознателен.

Воннегут исцеляет Дампфвальце при помощи мегавитаминов, тех же самых, что вылечили моего сына. Вообще мы не отдали должное нацистам за разработку методики лечения мегавитаминами.