Юрий Енцов - Волшебные рассказы

А однажды зимой он долго не возвращался с катанья на санках. Пропал, а ведь вокруг нашего городка леса, в них волки, мама послала меня его искать. Я ходил по ночным заснеженным холмам, но никого не нашел. Спустя некоторое время, часам к одиннадцати, он пришел сам, оказывается, они просто увлеклись катанием с кем-то из мальчишек.

Он пытался своевольничать, не обращал внимания на мнение близких, никого не жалел, в отличие от меня. Помогать родителям – ему было скучно. Обыкновенный маленький мальчишка, каких много. Со мной он частенько был капризным. Нам с ним не хватало опыта, терпения, дисциплины.

Был ли он в детстве вожаком? Не знаю, любимцем, может быть. У него всегда было много друзей, но я в их число – не вошел, меня он стал стыдиться, этот друг, дарованный природой. Со мной ему стало не интересно.

Просто не интересно и все. Он не сердился по большей части, хотя его и раздражало что-то, он не стремился это во что бы то ни стало переменить. Все равно в его характере и поступках многое возмущало, мы его считали маленьким нахалом. В нем проявлялась злость, поначалу ему не свойственная.

Наступил даже момент, когда он как волчонок стал соперничать со мной, навязывая свою волю. Он решил, что сильный всегда прав, что у меня лично вызывало протест. Но тут оказалось, что нам совершенно нечего делить. Но на улице он старался показывать приятелям свое хорошее к ним отношение. Со мной брат был взвинчен, непостоянен, не всегда владел собой. Он хотел независимости без обязательств, хотел идти своей дорогой по жизни, не терпя вмешательств.

Еще лет около девяти он однажды пришел домой с огромной шишкой на лбу. Размером с рог. Я ужаснулся. Оказывается, его толкнул в нашем же подъезде мальчишка по кличке «Гитлер», его так дразнили. Ну и брат его так назвал, а тот его толкнул. Мать этого мальчишки, а фамилия их была Ефремовы, привела сына к нам. Извинялась, оправдывалась. Она боялась, что мама заявит в милицию. Но она никуда не заявила. Не желая заводить врагов. Хотя если у тебя много друзей, то и врагов должно быть изрядно, но этот обидчик брата – не стал его врагом. Они остались приятелями.

Впрочем, вскорости, брата самого поставили на учет в «Детскую комнату милиции». Сие конечно ухудшило мнение о нем взрослых, но в подростковом мирке это было нормально, даже необходимо. Мальчишки этим гордились. Он совершал глупые поступки, бывал агрессивен, но вообще он чаще обходился хитростью.

Он не всегда сдерживался, попадая в такие ситуации, когда не успевал сначала подумать, его действия опережали мысли. Поэтому он становился – довольно опасным, прежде всего для себя. Еще чуть-чуть и он вообще «загремел» бы, как некоторые его ровесники, стал бы преступником. Точнее попал бы в категорию преступников и вынужден был играть эту роль всю жизнь. Его затягивало туда как в речной ил. Но что-то – не дало ему перейти невидимую грань. Обстоятельства, влияния родных, его собственная воля, и чувство самосохранения, все вместе…

Та подростковая шишка и сотрясение мозга служили объяснением того, что брат хотя и поступил в техникум, но учиться не смог. Не хватило терпения. Он тратил себя на другое, на пустое времяпрепровождение на улице и так растрачивал свои сил, которые тогда казались неисчерпаемыми. У него было довольно хорошее воображение, определенные способности, но при этом разболтанность. Часто одно занятие надоедало ему, и он придумывал новое развлечение. К тому же у нас была неустойчивая домашняя обстановка из-за того, что отец пил. Меня это донимало, а его, похоже, не очень, ему даже нравилось.

Школа его прошла почти незаметно. Он не слишком любил заниматься. Брат учился на тройки, и никто, повторяю, не ставил перед ним больших задач. Впрочем, передо мною тоже.

И моим, и его одноклассникам предстояло много чего натворить, отряхнув с ног пыль старого мира. Я представляю себе, что люди прошлого глядят на нас, и мы кажемся им какими-то богами. Но ведь боги – бывают разные. В том числе забытые. Вот и мы с ним остались на обочине? Я, таращась в пустоту, и он – рядом со мной…

Он поступил в ПТУ, но тоже – не смог, точнее уже не захотел учиться. Так и остался с незаконченным средним образованием. Какое-то время он просто повесничал.

Его присутствие рядом вызывало у меня и некоторых других людей, у мамы – чувство неуверенности. Он был резок с родителями, не терпел советов. Но делать что-то нужно было, он возмущался и злился, но делал. Его что-то вело по жизни: «от одной ягодки к другой», не давая умереть с голоду. Возможно он хотел изменить свою жизнь, преодолеть себя. Потом махнул рукой.