Ольга Лукас - Бульон терзаний

Княжны гордо удалились вслед за ней.

– А что, этот парень, который играет Загорецкого, – он разве не шофер? – поинтересовалась Ядвига.

– Шофер, со склада. Но он все умеет и вечно оказывается там, где есть для него работа! И совсем не умеет отмазаться! – загалдели княжны.

– Понятно. О, кстати, я опять чуть не забыла. Хотела еще вчера спросить, но наша репетиция внезапно закончилась. Так и не довели до конца третье действие, а ведь там по сценарию Чацкий произносит очередной проникновенный монолог. А когда оборачивается, видит лишь танцующие пары. Никто его и не думает слушать. Значит, нужен еще один танец? А он у нас даже не запланирован.

– Давайте позвоним Владимиру Игоревичу, – предложила Нина, – и прямо сейчас у него спросим, надо там танец или нет. Пойдемте ко мне. Я и сама хотела ему позвонить.

Вся компания сгрудилась вокруг ее рабочего стола, инстинктивно стараясь держаться подальше от свернутого в бухту удава. Нина достала номер режиссера, поставила телефон на громкую связь, так, чтобы всем было слышно. Долгие гудки. Слишком долгие.

– Занят человек, – сказала княжна – любительница ирландских танцев. На нее шикнули. И тут Владимир снял трубку.

– Да? – послышался его глухой голос.

– О, Владимир Игоревич, добрый вечер! Это Нина из «Мира Элитной Мебели». А мы тут думаем, нужен нам танец в третьем действии или нет?

– Из какого вы мира? – спросил Владимир. Ядвига оттеснила Нину и взяла управление на себя:

– Владимир, это Ядвига. Ты где? Можешь говорить?

– Дома я.

– Хорошо. Тогда ответь мне на один вопрос по спектаклю.

– Не могу.

– Почему это?

– Ядвига, извини, я очень плохо себя чувствую. И еще хуже соображаю. Давай не сегодня.

Длинные гудки. Немая сцена. Сама Ядвига потеряла дар речи: кто-то посмел повесить трубку, не попрощавшись с ней, не ответив на ее вопрос? И не просто абстрактный «кто-то», хам и червь, а Виленин, который у нее уже по струнке ходил!

– Я сразу поняла, что он заболел, едва он ответил! – заявила одна из княжон. – Вот когда такой голос у человека – то это сразу ясно.

– Кто заболел? – спросила пробегавшая мимо Ульяна.

– Да режиссер наш! Лежит дома, говорить не может! – был ответ.

– Вы извинились перед ним?

– Не успели. Он вообще совсем никакой!

– Надо было все равно извиниться! – всплеснула руками Ульяна.

– Перед кем надо было извиниться? – выглянул из своего кабинета печальный Горюнин.

– Перед ним! Он из-за нас заболел! Наш режиссер, Владимир Игоревич! – крикнула Ульяна.

Открылось еще несколько дверей.

– Заболел? Кто? – спросили друг у друга Эдуард Петрович, компьютерный гений Федя и Сапелкина-жена.

– Режиссер заболел! – отвечал Горюнин. – Лежит дома, рукой-ногой пошевелить не может!

– Да вы что? Прямо вот ни рукой, ни ногой? – воскликнула Сапелкина – а сама уже тянулась к мобильному телефону.

– Десять минут прошло, – абсолютно невозмутимым тоном сказала Ядвига. – Вернемся к нашим занятиям.

Княжны шумною гурьбой поспешили за ней. Рабочих в репетиционной уже не было: теперь они что-то сверлили за стенкой.

Едва только Ядвига включила музыку, как дверь распахнулась. На пороге стояла Евлампия Феликсовна.

– Значит, заболел? – спросила она. – Интересно чем?

– Мы ничего не знаем, он повесил трубку! – за всех ответила Нина.

Чуть не сбив завкадрами с ног, в репетиционную влетела Елена.

– Это правда, что ли? – гаркнула она. – Всем здрась-те, кого я не видела, извините, Евлампия Феликсовна. Так что там с нашим режиссером???

– Говорит, что заболел, подробностей не знаю, – повторила Нина.

– Я слышал, что Владимира Игоревича увезли в бо ль-ницу? – отодвигая женщин, ввалился в помещение Компетентный Борис.

Через пять минут в сборе была почти что вся труппа.

– Мы вам не мешаем тем, что у нас тут репетиция танца? – поинтересовалась Ядвига.

– Да мы сейчас уйдем, – заверил ее Эдуард Петрович, ища глазами Ларису. – Просто надо же знать, что там с нашим режиссером. В какой он больнице, например. Не нужна ли помощь.

– Да дома он лежит, а не в больнице. Плохо человеку. Может быть, выпил лишнего, – сказала Ядвига. Да, пожалуй, он был очень пьян. Только этим можно объяснить его поведение.

– Это мы его вчера довели, мы виноваты! – заявила Ульяна. – Разве так можно было?

– Мы – это я, что ли? – глядя на нее сверху вниз, уточнил Борис Станиславович. – Так прикажешь понимать?

Ульяна струхнула и поспешила затеряться в толпе.