Ольга Лукас - Бульон терзаний

К середине дня в зале появились свободные места, а в труппу влилось двадцать два добровольца.

– Федя… – запоздало спохватилась Нина, – как ты думаешь, может, стоило для начала посоветоваться с Владимиром Игоревичем?

– Уже не Федюша, да? – ухмыльнулся тот. – Не-а, не стоило. Поставим его перед фактом. Он говорил, что импровизации ему удаются лучше.

Наступили долгожданные выходные. И только для любительской труппы «Мира Элитной Мебели» это были суровые дни последних боевых репетиций на сцене «Арт-Табурета». Очень быстро все произошло: еще вчера, кажется, неуверенно читали с листа. Позавчера распределяли роли. А теперь уже дата назначена, билеты распределены, и отступать некуда. В следующую пятницу – день общего позора. Или триумфа. Как получится. Главное, что после спектакля – банкет.

Нина без устали бегала, планировала, звонила, заказывала. Так что благородный Федя, помимо заботы об игрушечном шпице, взял на себя обязанность опекать «гостей бала».

Он нарочно приехал на репетицию пораньше. Новенькие – тоже. Уселись в зале, ручки на коленочки, как средняя группа детского сада. Тут и Владимир подоспел.

– Вы – зрители? – строго спросил он у незнакомцев. – Вам мало подглядывать за нами через веб-камеру?

– Это не зрители, – загадочно сказал Федя и махнул рукой в сторону кулис: мол, выйдем, поговорим один на один.

Импровизация, которую он услышал от Владимира, превзошла все ожидания.

– Я их не звал. Их в списке нет, – успокоившись немного, сказал режиссер. – Пойди и прогони всех по домам, раз это твоя затея.

– Я не могу, – ответил Федя, – они уже настроились. И билеты их мы раздали.

Владимир сжал кулаки.

– Не надо драться, – попросил компьютерный гений. – Мы оба в очках. Будет много ран и осколков.

Режиссер продолжал наступать. Тут из темноты появилась Ядвига и спросила, как бы между прочим, словно все трое сегодня уже виделись и теперь снова встретились на светском приеме:

– А кто здесь так красиво и образно выражался?

Владимир отпираться не стал. Потом, указав пальцем на виновника, добавил, что ругался он не просто так, а потому, что милый мальчик в последний момент осчастливил труппу целой толпой статистов.

– Может быть, среди них и мужчины есть? – поинтересовалась Ядвига.

– Четверо, – вежливо ответил Федя. – А вам для каких целей?

– Это полезное приобретение, – проигнорировав двусмысленность вопроса, кивнула Ядвига. – Я все-таки думаю, что выносить декорации должны не артисты, переодетые слугами, а такие вот добровольцы.

Декорации. Двенадцать щитов – по три на каждое действие. Столы, стулья, козел для Молчалина и прочая мебель, которую Петр Светозарович соблаговолит показать публике. А ведь она права!

– Допустим, мужчин берем рабочими сцены, – почесав бровь, согласился Владимир. – А с девчонками что делать?

– Гости на балу! – подсказал Федя.

– Сколько гостей? – по-деловому спросила Ядвига.

– Восемнадцать.

– Восемнадцать необученных гостей и неделя до премьеры… Интересная задача. Ну, допустим, можно и этих гостей как-то пристроить. Пока слуги будут таскать мебель для третьего действия, гости вполне могут сделать простенький проход. Может быть, даже выйти с двух сторон. Какой-нибудь реверанс с полупоклоном. Надо на них посмотреть для начала. А потом пусть стоят в глубине сцены и подпирают стенку, изображая светские беседы.

– Ядвига… милая… ты можешь это сделать? – взмолился Владимир.

– Раз я об этом говорю. У меня нет вообще-то привычки бросать слова на ветер, – высокомерно ответила она, и прожигая Федю взглядом, приказала: – Ну что, бабушка-недоразумение, веди меня знакомиться с гостями бала. Девушек беру на себя. Надеюсь, с четырьмя мужчинами Владимир как-нибудь управится.

Мужчины были только рады тому, что на сцене им кривляться не надо, а помощь они окажут существенную. Владимир выхватил Ларису из толпы подруг и назначил ее генеральным директором синих халатов. Это означало, что она должна проследить, чтоб халаты, в которых в самом начале первого действия выбегут на свой танец княжны, не разлетелись по всем кулисам, а висели в условленном углу, где «слуги» в любой момент смогут их спокойно взять.

Постепенно собралась вся труппа – за исключением Софьи и Молчалина. Снежана застряла в пробке («Проспала, бездельница. Пробок сегодня нет», – рубанул Компетентный Борис), а Дмитрий отпросился заранее – сдавал норматив. Приехал Горюнин, попросил двух-трех помощников спуститься с ним к машине. Вернулись они довольно скоро. Четверо мужчин с трудом несли крупный и явно тяжелый сверток. Сверток осторожно поставили на сцену. Горюнин развязал веревки, снял темную ткань: и все увидели старинные напольные часы, какие вполне могли стоять у Фамусова в доме.