Алексей Ручий - Живодерня

- Знакомься, это апостол Андрей.

- Здорово, чувак! - говорит апостол Андрей, - с прибытием в землю обетованную.

Они жмут друг другу руки. Рука апостола Андрея влажная и рыхлая.

- Ну, что, готов отдаться внеземным наслаждениям? – спрашивает апостол Андрей и подмигивает.

- Еще как готов, - отвечает за Него апостол Петр, - они же все сюда за этим приходят. Ясен пень – у Отца лучший товар.

Дальше они идут втроем. Апостол Андрей молчит, видно, что он приходуется, апостол же Петр поясняет:

- Не удивляйся, что здесь столько наркоты. Это ж рай, чувак. А что должно быть в раю? Кайф, в первую очередь! А у Отца кайфа – хоть жопой ешь.

Вскоре впереди проступают очертания здания. Нет, не здания – дворца. До него доходит, что они, видимо, пришли. Словно в подтверждение его слов апостол Петр говорит:

- Ну вот, личные апартаменты Отца во всей своей красе. Любит старик пожить на широкую ногу, ничего не скажешь.

Они подходят к дворцу. У входа дежурят охранники в униформе цвета хаки, у них в руках автоматические винтовки, он не знает какой модели, но выглядят винтовки угрожающе.

- Это на всякий пожарный, - поясняет апостол Петр, - чтобы всякие уроды, ангелы падшие, Отцу кайф не испортили.

Стражники пропускают их. Они входят через большие, отделанные золотом двери, внутри дворец выглядит шикарно: высокие потолки с подсветкой, стены, отделанные мрамором, полы, покрытые дорогими коврами, статуи ангелов и фонтанчики, мерно бьющие по углам.

Они проходят через просторные залы, каждая из которых краше другой. У входа в каждую залу стоят вооруженные охранники: видно, что дело здесь обставлено серьезно.

В конце концов, они оказываются в большом зале, в котором много людей. Эти люди сидят на мягких диванчиках, стоящих вдоль стен, в центре зала стоит столик с диджейским пультом, у которого парень в наушниках переставляет пластинки. Спокойная лаунджевая музыка льется как будто отовсюду, очень качественная стереосистема, сразу видно, в такт ей множество лампочек, расположенных в нишах стен, подрагивают и меняют цвета. В общем, складывается впечатление, что здесь – чилл-аут зона.

Апостол Петр здоровается с людьми, которых они проходят, апостол Андрей по-прежнему молчит, по ходу его мажет конкретно. Люди кивают апостолам, нашего героя они словно не замечают.

На одном из диванчиков сидит человек, тоже хипповского вида, вокруг которого собралась большая группа людей. Он приглядывается и узнает Иисуса. Правда, тот выглядит гораздо более упитанным и здоровым, нежели его любят изображать. Они подходят к Сыну Божьему.

Апостол Петр приветствует Иисуса. Тот отвлекается от беседы и встает, чтобы пожать им руки.

- Здорово, братаны! - говорит Иисус, - ученички мои, блядь, удолбанные! - и он расплывается широкой доброй улыбкой.

Потом Иисус подходит к Нему. Смотрит на него спокойным, добродушным взглядом и спрашивает:

- Новенький?

- Ну, типа того, - отвечает Он.

- Рад видеть тебя в раю! - говорит Иисус и улыбается. - Присаживайтесь, братья мои, - и он указывает на диван. Несколько человек встают, уступая место. Видимо, здесь есть определенная иерархия, и наш герой не без гордости отмечает про себя, что Ему отведено в ней достаточно высокое место.

- Я тут беседовал с учениками о том, является ли методоновая программа гуманным средством обращения лицемерного общества с отверженными душами моих братьев, торчков. – Поясняет Иисус. – Мы пришли к выводу, что в тех странах, где она практикуется, это, конечно, удовлетворяет запросам социума, а точнее, той его части, которая отмывает на этом деньги, или же тем, кто сочувствует наркоманам, как заблудшим овцам, однако по факту бедные мои братья получают в медицинских центрах столь низкие дозы спасительного вещества, что им его не хватает даже на то, чтобы банально сняться с ломки, и это выглядит как легализованное унижение, и обращает их против методона, заставляя невольно возвращаться к героину как к первоисточнику. Таким образом, методоновая программа становится лишь прикрытием для обмана, которому подвергаются тысячи наркоманов ежедневно, она удовлетворяет сытых чиновников из департаментов здравоохранения и только, для братьев же моих она не является ни спасением, ни облегчением их праведных мук перед попаданием сюда. По мне так лучше легализовать героин. По крайней мере, это было бы честно и справедливо.

- Твоя правда! - говорит апостол Петр, - тем более, методон – фуфло в сравнении с герой. А ты как думаешь? – обращается он к нашему герою.