Марек Хальтер - Ночь с вождем, или Роль длиною в жизнь

Кон почуял, что рыбка уже на крючке, пора подсекать. Никсон издал рычание. Маккарти ощерился во всю свою пасть. Впервые с начала слушания Марина покраснела.

— Как вы объясните такую исключительную щедрость?

— Спросите у Дороти.

— Отвечайте на вопрос, мисс, — проворчал Вуд.

— Доти совсем не интересовали деньги. Они ей были не нужны.

— И все-таки вы утверждаете, что вы не подруги? — настаивал Вуд.

— Я вам уже объяснила, что не умею заводить друзей.

— А не потому ли миссис Паркер вам помогала, что вы с ней принадлежали к одной агентской сети, были товарищами по партии?

— Да вы что?!

— Миссис Паркер признала себя коммунисткой.

— А я не коммунистка! Как же я могу быть коммунисткой после того, что они сделали с Майклом?

— Тогда почему вы скрыли от миссис Паркер свою ненависть к коммунистам? Почему не попытались изменить ее взгляды?

— Зачем мне это?

— И вас не смущало, что ваше пребывание в «Волни-отеле» оплачивает коммунистка?

— Я оттуда переехала, чтобы избавить Доти от лишних расходов.

— Только поэтому, а не потому, что она коммунистка?

— Нет!

— И все-таки, почему тогда?

— Повторяю: чтобы не вводить Доти в расходы. К тому же в богатом квартале я чувствовала себя неуютно. Разве этого мало?

— А не потому ли еще, что вы ей солгали, выдав себя за еврейку? В Биробиджане вы ловко всех провели.

— Возможно, и поэтому.

— Или еще и потому, чтобы найти жилье поукромней, более пригодное для шпионажа?

— Чушь!

— Миссис Паркер никогда не упоминала о некоем Отто Каце?

— Нет.

— Это имя вам ничего не говорит?

— Я слышала его в Голливуде. Кажется, он был мужем Марлен Дитрих.

— А вам известно, что его разыскивает ФБР и что он хороший знакомый миссис Паркер?

— Нет.

— А знаком ли вам некий Гарри Голд?

— Нет.

— Так ли?

— Откуда мне его знать?

— А не приходилось ли вам встречаться с некими Мортоном Собеллом и Дэвидом Гринглассом?

— Нет. Никогда о них не слыхала.

— А с неким Джоэлом Барром?

— Нет.

— С Альфредом Сарантом?

— Нет.

— С Уильямом Пёрлом?

— Не знакома ни с кем из этих людей.

— Даже никогда не слыхали о Собелле, Мортоне Собелле?

— Я уже вам сказала.

— Странно, мисс Гусеева, учитывая, что он ваш сосед. Живет в том же доме: Хестер-стрит, 35, Нижний Ист-Сайд. И прямо над вами.

Оборвалось цоканье стенографисток. Воцарилась тревожная тишина. Маккарти и Никсон плотоядно ухмыльнулись. Мундт наморщил свой лоб до упора.

А я… от волнения сломал карандаш, услышав одну из фамилий, которые мне назвал Т. К.

Отложив листок, Кон со значением взглянул на Вуда.

— Господин председатель, этот Мортон Собелл разыскивается ФБР. Скрылся позавчера, 22 июня, предположительно в Мексику. Ведомство генерального прокурора Сейпола, где я сотрудничаю, располагает данными, что он работает на Советы — принадлежит к шпионской сети, многочисленными агентами которой Нью-Йорк просто кишит.

— Я с ним незнакома! — выкрикнула Марина. — Я не общаюсь с соседями, они меня совершенно не интересуют… Ничего себе конспирация, если все шпионы живут в одном доме!

Марина говорила быстро. Слишком быстро. И неразборчиво: акцент усилился. Она уже не владела собственным голосом. Лицо опять выражало страх.

Кон согласился:

— Разумеется, вы правы.

Судя по тону, прокурор был удовлетворен на все сто. Ему в результате удалось добиться главного — возбудить недоверие к Марининым показаниям. Мол, что бы она дальше ни болтала — все сомнительно.

КРАД исповедовала железный принцип: никогда не бывает дыма без огня. Марина Андреевна Гусеева проникла в Штаты, назвавшись чужой фамилией, принадлежавшей убитому американскому разведчику. Еще и выдавала себя за еврейку, поскольку «настоящий коммунист обязан быть евреем». И к тому же по случайности оказалась соседкой шпиона, разоблаченного ФБР. Какие еще нужны доказательства?

Да и кто знает, не придержал ли до поры Кон вместе с конторой Сейпола и другие козыри? Еще бог знает что отыщется в ее книжках и рукописях, изъятых при обыске. К примеру, фотопленки, шифровки…

Сэм тысячу раз прав: ей крышка!

Мои плечи вспотели, их свела судорога. Члены КРАД закурили. Кон счел свою миссию выполненной:

— У меня пока все, господин председатель.

Казалось, Вуд колеблется, не зная, к какой теме перейти. Он вопросительно взглянул на Никсона. Тот покачал головой. Номер-то Кона был наверняка заранее отрепетирован. Инициативу перехватил Маккарти: